О вечности мучений

(Письма к разным лицам)

Часть I

Вас занял вопрос о вечности мучений. Доброе дело! Но стали вы об этом рассуждать и набрались недоумений, не умея решить которые, начали колебаться и в самой вере в этот догмат. Вам думается, что коль скоро есть недоумения против какого-либо догмата веры, то ему и верить нечего, потому что иначе вера будет не разумною, а слепою, - будет не вера, а суеверие. По этой причине у вас в голове собрался большой шум. Не желая в чем-либо погрешить против веры, вы ищете вразумления. С удовольствием готов исполнить ваше желание, - и как у вас путаница произошла оттого, что, боясь обличения в слепой вере, вы взялись за рассуждение, которое и завело вас в накрывший вас туман; то сначала и скажу вам слово-другое о вере слепой и не слепой, и о том, в какой степени надо доверять своему уму в предметах веры.

Слепой вере противоположна вера видящая. Какая же это? - Вера видящая есть та, которая ясно видит, во что верует и почему верует. Ясное видение, во что верует, обнимает все содержание веры, - что Бог есть един по существу и троичен в лицах, что Он весь мир сотворил словом Своим и о нем промышляет, и в целом и в частностях, что мы сотворены для лучшей жизни, но пали в прародителях, и се - томимся в изгнании, что беду сию мы сами на себя навели, но высвободиться из нее сами не имели возможности, почему воплотился Сын Божий и избавил нас от всего, чему подверглись мы вследствие падения, Своими страданиями, смертию, воскресением, вознесением на небеса и седением одесную Бога Отца, - это для того, чтоб каждый из нас делался причастным благ спасения, совершенного Господом, Дух Святый сошел на апостолов и чрез них Церковь Святую основал на земле, в коей Церкви и пребывает, всех верующих чрез святые Таинства возрождая к новой жизни, укрепляя на всякое добро, очищая от всякого зла и освящая, и чрез все это к вечной жизни приготовляя и Царства Небесного наследниками соделывая, - и что все верными сынами и дщерями Церкви Божией до конца себя сохраняющие несомненно Царство Божие наследуют, а неверными ей оказывающиеся в ад попадут на вечные мучения. Все это ясно видит и ведает определенно видящая вера.

Видит она ясно и определенно и основание, почему так верует. Но оснований этих у нее не много, а одно, - потому что верует, что Сам Бог повелел так, а не иначе веровать, - основание самое разумное, разумнее и тверже которого ничего нет. Ибо что Бог сказал, то уже все конечно есть совершеннейшая истина, против которой неуместны и возражения. В полном смысле настоящая вера и есть та, когда кто верует потому только, что Бог так повелел, и когда для того, чтоб уверовать ничего больше не ищет, как узнать, как Бог повелел, и как только узнает, что Бог повелел так и так веровать, так и успокаивается на том полным успокоением, не допускающим никаких колебаний.

Се - детская вера, беспрекословно верящая Богу - Отцу своему! Ее-то и требовал Господь, когда сказал: «если не будете как дети, не внидете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). Из сего можете вы сами заключить, что кто иным каким-либо образом верует, о том нельзя не усомниться, войдет ли он в Царство Небесное.

Такая детская вера не есть слепая, а видящая, и видящая все чистыми глазами, ничем не запорошенными. Она только в умовые исследования не пускается, а как узнает, что Бог так сказал, так и успокаивается. Это у нее самая верная, самая прочная и самая разумная основа на все верования. Слепая вера есть та, которая не знает, во что должно веровать, или если знает, то не полно, кое-как; равно не знает и того, почему должно веровать, и не заботится узнать ни того, ни другого. Такова большею частию вера простого нашего народа, но не исключительно; ибо и между лицами высшего и образованного круга очень много таких, если не наибольшая часть. И в простом народе не редкость сильная детская вера видящая, за которой куда гнать нашей ученой вере?!

У нас вошло в обычай слепой вере противополагать разумную, а под разумною верою разуметь веру ученую, которая не довольствуется одним тем основанием, "что так Бог повелел и верую", - но ко всему примешивает и соображения своего ума, и когда начнет говорить о предметах веры, то говорит о них так, как бы это было постижение ума его, стыдясь даже помянуть, что так Бог повелел, видя в этом унижение уму своему. У иных это доходит до того, что они и совсем верить не хотят ничему такому, что не сумеют подвести под начала своего разума и согласовать с суммою добытых ими понятий и с установившимися в голове воззрениями на сущее.

На это скажу: никакого нет греха доискиваться некоторых умовых соображений в уяснение и полнейшее уразумение предметов веры. Это делали нередко и святые отцы. Но надо заметить, что к существу веры это ничего не прибавляет, и есть совсем побочное или придаточное дело. Будь это или не будь, вера, верующая Богу, как сказано, нисколько от того не теряет. Кто набрал себе таких соображений, не имеет у Бога преимущества пред тем, кто не имеет их, а искренно и ясно верует во все веруемое по тому одному, что Бог так повелел. Это замечание надо крепко держать в уме, чтоб не породилось лукавое в сердце предпочтение своих соображений тому единственно прочному основанию: Бог так повелел, и верую. Ибо в таком случае человек выходит из детскости и сам себя подвергает опасности, в коей находятся не имеющие детской веры: "аще не будете яко дети, не внидете в Царство Небесное". Как ни мудр будет ум, все ему окончательно надо стоять на том, что - Бог так повелел, и верую. Но само собою уже разумеется, что по мере того, как дается предпочтение своим соображениям, вера слабеет и теряет свое значение, а где своим только соображениям верят, там и совсем веры нет, а есть умствования о предметах веры.

Когда строятся в уме умовые соображения о предметах веры, тогда наиболее приходят и недоумения, колеблющие веру. Правда, что они подкрадываются и в душу, детски верующую. Но тут им обычно никакого хода не дают, сразу прогоняя их, в той уверенности, что это наверное какой-либо кривотолк. Но так же надобно поступать и тем, которые не довольствуются и не умеют довольствоваться простою верою. Недоумения против веры то же суть в области веры, что дурные помыслы и позывы, противные добронравию и заповедям в сфере жизни. Последние как мы встречаем? Отталкиваем - и конец. То же следует делать и с первыми. Пришли недоумения, отгони их мечом веры, и конец. И это будет самое разумное действование. Когда ясно ведомо, как Бог повелел веровать, разумно ли против того допускать возражения, а не только строить? Когда Бог говорит, тварь должна слушать и слушаться.

Это первый акт - отбить недоумение, оставаясь на стороне веры без колебаний. Когда это сделано, и покой веры возвращен сердцу, тогда можно против недоумений искать разъяснений, кто хочет. И это не мудрено. Их всегда можно найти в восстановлении точного учения о предмете веры, подвергшемся нападкам недоумений. Все недоумения исходят оттого, что какой-нибудь предмет веры затемняется, и ясное представление его не созерцается. Коль скоро этот недостаток будет восполнен, тотчас недоумение рассеется само собою.

Грешат против сего много те, которые, лишь только родилось какое недоумение, тотчас переходят на сторону его, и вражески готовы выступить против веры, мечтая в то же время, что они начинают действовать неким возвышенным образом, - не то, что иные невежды, слепцы, и проч. - Хорошо ли делает тот, кто, лишь только пришло дурное желание, тотчас переходит на сторону его и исполняет его? - Конечно, дурно. Дурно делает и тот, кто, как только родилось недоумение, тотчас вместе с ним начинает вооружаться против веры. Когда недоумение касается такого предмета, о котором известно Божие определение, то такого рода действование есть богоборство. Законный образ действования должен быть такой: пришли недоумения - не допускай их до сердца и не возмущай ими покоя веры; оттолкни их, стоя с сердцем на стороне веры, а потом ищи разъяснения. Придет разъяснение - добре; не придет - беда не велика. Покой веры цел, - не слепой, а той, которая видит и знает, как повелел Бог. Повелевает неложный Бог, а недоумения кует нам умишко, - задорный, но слепой.

Этими пояснениями теперь ограничусь. Рассеяние ваших недоумений отлагаю до следующего раза.

Часть II

Начну с Божиею помощию восставлять поколебленную веру вашу в вечность мучений и успокаивать душу вашу.

Недоумение ваше таково: как можно, чтоб будущие мучения были вечны?! Никак нельзя. Это благости Божией противно.

Прежде всего спросите у своей детской веры, - знает ли она, что Бог именно так определил? - И если не знает, просветите ее, указав ей прямые Божеские о сем определения. Господь ясными словами, не допускающими никакого перетолкования, говорит: "Идут сии в муку вечную". Это говорит Господь, нас ради человек и нашего ради спасения воплотившийся, пострадавший, умерший, воскресший, вознесшийся на небеса и седший одесную Отца, чтоб и там всегда ходатайствовать тоже о спасении всех и каждого. Если говорит так Тот, Кому столько стоило спасение наше, и Кто ничего так не желает, как чтобы все спаслись; верно, иначе сему быть нельзя. Кажется, такой вывод столь верен и непреложен, что и колебаний никаких допустить не может. А мы с вами что сделали? - Так увлеклись недоумением, что заподозрили и подлинность Писания, и верность толкования, говоря: или не так написано в подлиннике, или не так истолковано. Так понравилось нам наше недоумение, что мы готовы ради него все вверх дном повернуть. Но ведь мы имеем подлинные новозаветные Писания. Там стоит: "идут сии в муку вечную". Затем сколько ни есть переводов Нового Завета, - во всех стоит: "идут сии в муку вечную". И никаким переводчикам никакого перевода не представилось, и в голову не пришло как-нибудь иначе перевести эти страшные слова: "в муку вечную". Потому не может подлежать сомнению, что Господь именно так сказал. Истолковывать же тут нечего, - слова ясны без истолкования. Пытались дать слову "вечный" кривое толкование не верующие, а неверы, будто "вечный" означает здесь относительную вечность: долго-долго, но не без конца, - долго так, что эта длительность покажется вечностию, но все же и конец будет. Что такое толкование криво, обличает тут же стоящее другое слово: "в живот вечный". Живот вечный и кривотолки разумеют, как имеющий быть без конца. Так надо понимать и муку вечную. Оба изречения стоят в одинаковых условиях. Что разумеется об одном, нельзя того отрицать у другого. Если живот без конца, то и мука без конца.

Извольте теперь спросить свою детскую веру: видит ли она, что Сам Бог сказал, что муки вечны? Ну - как не видать?! А если видит, пусть так и верует от всей души, и всякое противное тому недоумение гонит прочь, не отдаваясь ему в плен без разбора.

Но дадим на время ход вашему недоумению и допросим его: "Ты какие права предъявить можешь на свое существование?" - "Недоумеваю, - говорит, - как согласить можно вечные муки с благостию Божиею, с беспредельным Божиим милосердием. Ведь страсть какие муки указываются! Огнь неугасающий, червь неусыпающий, тьма кромешная, скрежет зубов! Господи мой батюшка! - Как благоутробный Господь будет смотреть на такие истязания?! Господь нам заповедал прощать. Сам ли не простит? Он молился на Кресте за согрешивших против Него страшнейшим согрешением, - таким, больше которого нет уже и быть не может. Неужели нельзя Ему простить и в будущей жизни?"

Что же скажем мы такому недоумению?! Ты стоишь за благость и милосердие Божие.

Но речь твоя имела бы смысл, если бы вечность мук определили люди, - безжалостные и неумолимые ригористы. Тогда резонно было бы возразить им: ваше положение не может быть принято, потому что оно противно благости Божией. Но когда такое определение постановил Сам Господь, - всеблагий и всемилостивый, то уместно ли как бы в лицо говорить Ему: быть не может, это противно Твоей благости? - как будто бы Он говорил неизвестно что? Разве Он переставал быть благим, когда изрек сие? - Конечно, нет. А если не переставал быть благим, то нет сомнения, что такое определение совершенно согласно с Его благостию. Ибо Бог никогда ничего не делает и не говорит, что было бы противно Его свойствам. Для детской веры этого объяснения совершенно достаточно. И я на нем покоюсь более, нежели на каких-либо других разъяснениях, - что и вам советую.

Говорите: Господь на Кресте молился за распинателей, - можно ли, чтоб Он казнил кого-либо из грешников вечными муками?

Господь молился, и молитва Его тотчас же принесла плод. Разбойник покаялся и, уверовав в Господа, открыл себе вход в рай. Сотник исповедал Господа Сыном Божиим и, освятившись верою, имеется в числе святых. Верно, и все те, которые пошли с Голгофы, бия себя в перси, не лишились благой чести. Так и все, которые, нагрешив пред Богом, обращаются к Нему в слезах покаяния, всегда получают прощение, и пред ними дверь рая не заперта. Если бы все люди, грехам повинные, так поступали, все бы вошли в рай, и ад остался бы занятым одними духами злобы - ожесточенными и нераскаянными. Вы опираетесь на милосердном прощении. Но прощение не безусловно: покайся, и прощение получишь. А нераскаянного как простить?

Господь милосердый всех готов простить, только покайся и прибегни к Его милосердию. Если бы и бесы покаялись, и те были бы помилованы. Но как они закоснели в упорном противлении Богу, то нет им помилования. То же и в отношении к людям. Невозможно помилование тех, которые упорно противятся Богу. Что такие есть, это, думаю, вы знаете. Что многие из таких и на тот свет отходят богоборцами и богоненавистниками, и этого, полагаю, отрицать не станете. Что же их там ожидает? Уж видно что! Как они Бога знать не хотели, то и Бог скажет им: не вем вас, отойдите. - А когда такое решение от Бога изойдет, кто отменит его? - Вот и вечное отвержение - печать ада!

Остается строить надежду, нет ли покаяния за гробом? - О, когда бы возможно было это?! Какое бы облегчение нам грешным! Господь столько милосерд, что только покайся, хоть бы то и за гробом, непременно простит. Но то наше горе, что надежды-то такой не на чем основать. Закон жизни таков, что коль скоро кто положит здесь семя покаяния, хоть бы при последнем издыхании, то уже не погибнет. Семя сие возрастет и плод принесет - спасение вечное. А коль скоро кто здесь не положит семени покаяния и перейдет туда с духом нераскаянного упорства во грехах, то и там навеки останется с тем же духом, и плод от него вовеки будет пожинать по роду его, Божие вечное отвержение.

В притче о богатом и Лазаре Авраам отвечает богачу: «между нами и вами пропасть велика утвердися, яко да хотящий прейти отсюду к вам, не возмогут, ни иже оттуду к нам преходят» (Лк. 16, 26). Какое решительное разделение одних от других! Я беру здесь из притчи только одну эту черту, что коль скоро кто, перешедши в другую жизнь, попадет налево, то ему уже нет перехода направо. Но в притче сей проглядывает и та мысль, что на том свете, если бы и возможно было кому бросить свое грешное упорство, то не принесет уже ему пользы.

Так по закону правды: приял благая в жизни сей, а там терпи (Лк. 16, 25). Увы нам грешным! Поспешим поскорее покаяться здесь и получить разрешение, разрешающее навеки не для земли только, но и для неба.

Так видите в чем дело! Посему или пусть ваше сердоболие сделает всех грешников покаявшимися, или пусть согласится, что возможна часть людей, которые не получат прощения и будут осуждены по причине нераскаянного упорства.

Уж не питаете ли вы такого чаяния, - чтоб Бог державною властию Своею простил грешников и ввел их в рай. Прошу вас рассудить, пригоже ли это и гожи ли такие лица для рая? Грех ведь не есть что-либо внешнее, а внутреннее и внутрь проходящее.

Когда грешит кто, грех весь состав его извращает, оскверняет и омрачает. Если простить грешника внешним приговором, а внутри его все оставить как было, не вычистив, то он и после прощения такого останется весь скверен и мрачен. Таков будет и тот, кого бы Бог простил державною Своею властию, без внутреннего его очищения. Вообразите, что входит такой, - нечистый и мрачный, - в рай. Что это будет? Ефиоп среди убеленных. Пристало ли? - И у нас когда строятся общества такие, то в состав их входят обыкновенно однородные, - лица другого сорта и сами не захотят вступить в него, и если почему-либо захотели, не будут приняты. То же и рай, примет в себя только однородное, - чистое и пречистое, а все неподходящее под сию норму не может войти туда.

Положим даже, что какими-либо судьбами грешник втянут в рай, что он там будет делать?! Для него и рай в ад превратится. Вкусить сладостей райских у него нет органа, а чрез то, что там все противоположно его настроению, он будет тесним и гнетум, так что и места не будет находить. Введите вы в круг людей высшего тона человека простеца, - для него пребывание среди них будет настоящая пытка. То же должен испытывать и грешник, если неочищенным втянуть его в рай.

Скажете: ну, - так очистить его. Уж это опять не державною ли властию милосердого Бога! - Если бы возможно было так, то и здесь на земле давно уже не было бы ни одного грешника. Сказал бы Бог: да будут все святы. Но в том-то и дело, что очищение не может совершиться без участия произволения, которого если на земле недоставало, то тем паче недостанет на том свете. Да хоть бы и появилось оно, не к чему ему рук приложить. Начало очищению - Покаяние; а на том свете ему места нет; и если бы было, нет возможности завершену и запечатлену ему быть таинственным разрешением; ибо это возможно только здесь. После Покаяния очищение продолжается и до конца доводится подвигами самоумерщвления и благотворения, постами, милостынями, молитвами. Все это на том свете неприложимо. Нечего, стало быть, ожидать там и очищения.

Итак, хотите или не хотите, а должны согласиться, что неизбежно некоей части людей остаться за дверьми рая.

Полагаю, что слыша это: за дверьми рая, ваше сердоболие несколько успокаивается: пусть за дверьми рая, но эти пытки и истязания - огнь неугасающий, червь неусыпающий, скрежет зубов, тьма кромешная, - ужас как поражают. - Но что же тут?! - За дверьми рая - ад. А ад уж, как ни умягчайте слова сего, - есть место мучений. Юродивые девы остались прямо за дверьми Женихова чертога и будто никаким мукам не подверглись. Но надо судить не по сему внешнему, а по тому, что у них на душе, как они стали себя чувствовать после того как выслушали навеки отвергающий их глас Женихов. Степени - как в рае блаженства, так в аде мучений, конечно, будут, но на всякой степени как в рае святые блаженство будут пить полными устами, так в аде грешники муки претерпевать до последней меры терпения, - такой, что если еще немного прибавить, то все естество разлетится в прах, - а оно все же не будет разлетаться, а все мучиться и мучиться, и это без конца.

Выражения - червь неусыпающий, огнь неугасающий и прочее и означают только эту крайнюю меру мучений для всякого, а состоять они будут, может быть, и не в этом. Как о блаженстве праведных Апостол сказал, что уготовано для них то, что око не видало, ухо не слыхало и на сердце человеку не восходило: так о муках грешников надо сказать, что хотя несомненно, что они будут в крайней мере для каждого, и будут как душевные, так и телесные, но в чем именно они будут состоять, определительно сказать нельзя. В Слове Божием для обозначения сего берется то, что бывает самым мучительным на земле, равно как и для обозначения блаженства берется то, что на земле считается самым великим и радующим, но чтобы именно, как в том, так и в другом было это самое, сего сказать нельзя. Там будет все ново, - ново небо и нова земля, -новы и радости и муки.

Конечно, все сие страхом поражает. Но затем это и открыто, чтобы, поражая страхом, вразумлять и остепенять грешников. Он и не открыл бы об аде, но как не хочет смерти грешника вечной, то и открыл, что ожидает грешника, чтобы, зная это, грешник не давал себе воли, а если уж случится нагрешить, поскорее обращался опять к Господу и каялся. Я знал одного человека, который имел обычай говорить: какую премудрую вещь придумал Господь - смерть и ад! Не будь их, пустился бы во вся тяжкая. Говорят ему: да ты закрой глаза и не смотри на эти страсти, или изгони из сердца веру тому. Отвечает: и рад бы закрыть глаза, да не закроешь: все им видится смерть и ад. А что касается до прогнания веры, уж я все перепробовал, чтобы прогнать ее, и всякие под нее подкопы делал, нет, - все вяло и гнило, что ни придумаешь. Как истина смерти неотразима, так и истина вечного ада стоит несокрушимо. Нет уж, лучше крылышки-то подвязать и как-нибудь потише себя держать.

Вы сердобольствуете. А Господь разве не сердобольствует?! Окончательное Свое отвержение: "отойдите", думаете, Он так произнесет, ни с того, ни с сего?! Нет, это Он скажет уже по испытании всевозможных средств к побеждению упорства нераскаянных грешников. Сколькими заботами окружает Он всякого грешника, чтоб образумить его! И уже когда все испробует и ничем не одолеет его, говорит ему: ну - оставайся! - Это здесь, а на Суде скажет ему вместе с другими подобными ему: "Отойди!" Видим на Израиле. Бился-бился с ним Бог, наконец решил: "се оставляется вам дом ваш пуст". Так бывает и со всяким грешником отверженным. Отвержение его окончательное решается после того, как с ним уже ничего не поделаешь, - как уж он закоснеет в упорстве своем. Вы одно то решите: возможно ли осатаниться человеку? - Конечно, возможно. А если возможно, то куда его будет девать, как не поместить с бесами, коим уподобился? Вы все упираетесь на благость Божию, а о правде Божией забываете, - тогда как Господь "благ и праведен". Правда Божия вступает в силу, когда благость истощает уже все средства.

Спириты придумали заменить ад множеством рождений грешащего. Очень неудачно. Потому что кто остался неисправным в одно рождение, тот может продолжать его и во второе, и не только продолжать, но и углубить, или тем неизбежно углубить, что продолжить. Но что было во второе, то может быть и в третье рождение, и так далее, до осатанения. А для таких уж конечно неизбежен ад.

Иным думается, что без наказания и мук грешников, конечно, нельзя оставить, но эти муки не будут вечны: помучатся-помучатся отверженники, а потом и в рай. Страсть как хочется нам казаться милосерднее Самого Господа! Но и эта выдумка несостоятельна: ибо ад не есть место очищения, а место казни, мучащей, не очищая. Сколько ни будет жечь кого ад, жегомый все будет такой же нечистый, достойный того же жжения, а не рая. Жжению потому и не будет конца.

Но пусть бы и так, - уступим нелепое. Нам-то с вами, о сем рассуждающим, если мы грешны, какая от этого выгода? - Никакой! Мука все же будет, а кто знает, какая она? Может быть, так будет больно, что одна минута покажется во сто лет. Припоминаю при сем одно сказание. Некто, благоговейный, кажется, мирянин, делал много добра, но проскользали и грешки. Для очищения его от сих грехов Господь послал ему болезнь, которая не поддавалась лекарскому искусству. Терпел он терпел и возмалодушествовал, - и стал плакаться пред Господом. Господь послал к нему Ангела, который, явясь, сказал ему: "Что жалуешься? Для твоего же блага Господь послал тебе эту болезнь, чтоб очистить тебя от грехов твоих. Очистишься, - и болезни конец. Ибо если здесь не очистишься, то на том свете гореть будешь". Тот с горести крайней и скажи: "Да уж лучше бы на том свете отмучиться!" (Это будто на руку тем, которые думают, что мучения временны, но цель сказания не та.) "Хорошо, - сказал Ангел. - Хочешь? Тебе следовало болеть еще три недели, или три месяца. Там тебе за это помучиться придется три секунды". - "Три секунды, - думает себе больной, - что тут?!" И согласился. Как согласился, так и обмер. Взял Ангел его душу и снес в место мучения. "Три секунды, - проговорил он больному, - терпи. Я тотчас приду, как они пройдут", - и скрылся. Как начало жечь этого бедного, как начало жечь, ужас, как больно; но терпел, думая: три секунды... сей момент кончатся. Но боль все больше и больше, и, кажется, пора бы уж и Ангелу прийти, а его все нет и нет. Уж ему показалось, что неделя прошла, год прошел, десять лет прошло, а Ангела все нет и нет. Мочи, наконец, не стало. Как закричит! - Ангел тотчас явился и спрашивает: "Что тебе?" - "Да ты сказал, что три секунды помучиться, а тут уж десять лет прошло". - "Каких десять лет? Всего десять терций". - "Ой! ой! ой! - Батюшка ты мой! Если так, возьми меня поскорее отсюда назад. Тридцать лет готов лежать в той болезни, только отсюда возьми". - "Хорошо", - сказал Ангел; внес его опять в тело, и тот ожил. И уж не заикался больше о тяготе своей болезни. Это сказание сохранено для внушения нам грешным того главного, чтобы благодушно терпели прискорбности, посылаемые для нашего очищения от грехов. А я беру из него, по поводу речи нашей, только измерение длительности адских мучений. Видите, какая страсть? - Одна терция годом показалась. А чем год покажется? Чем десятки, сотни лет? Это ужас! - Нет! уж давайте лучше бросим всякий грех и, Господу веруя без мудрования во всяком Его слове, покаемся и начнем жить свято, сколько сил есть, - не обманывая себя пустою надеждою, что ведь немного придется помучиться, - ничего!

Мудрование наше ничего доброго нам не дает, а только высокоумие плодит и руки и ноги расслабляет на делание добра и бегание зла. Бросим его! Наживешь с ним добра. Нашему мудрованию все представляется так гладко и широко. Живи себе, как хочешь: природа! - Умрешь, - Бог милостив! Если и достанется немного, - так это ничего, пройдет. - Его бы устами мед пить. А там, как умрешь, - схватят сударики, бросят в теплое местечко и запрут крепкими запорами; кричи не кричи, - никому дела до нас не будет: эти уже определены к месту. Так там и останешься на вечные времена. Вот и намудрил. Прогоним это мудрование и покоримся вседушно простой вере. Если бы не было откровения, делать бы нечего, - мудри. А при откровении, какая стать мудрить? Уж нам не придумать лучше того, что Господом постановлено. Мудруем, стало быть, попусту, и не только попусту, но и без толка, ибо знаем, что не смудрить только надо, но и привести в дело, а власти-то и силы, видимо, нет в наших руках.

Это все враг надувает в уши такие умничанья, и особенно ныне плодит их. Ничто так сильно не остепеняет, как страх адских мучений. И сколько избавляет от греха, или ведет к покаянию память о сем! Вот враг и покушается всячески отстранить эту острастку. Ведь какой хитрый! За Бога стоит, благость Божию защищает; а между тем против Бога вооружает и богоборцами делает. Ты у меня, говорит, умник, или умница... живи, как хочешь. А что там ад и муки - этого ничего нет. Попы да монахи выдумали, криво толкуя Слово Божие. Каков! - Развесили уши наши красавцы и красавицы, - и пустились во вся тяжкая. А враг стоит да зубы скалит и в ладошки бьет. Сколько добычи нахватал он сим образом в ад свой?!

У вас еще прописано: "Как праведные будут наслаждаться невозмутимым счастием, при сознании, что где-то страдают живые существа и будут непременно страдать? Если они возмогут быть счастливыми, то они перестанут быть праведными, и такая безучастность к ближним на небе ввергла бы их в ту же геенну, от которой они избавились, практикуя сострадание и любовь к страждущим на земле". Это чисто адвокатский прием - пускать пыль в глаза софизмами. Если праведников за несострадание к отверженным осужденникам в ад, то Бога осудителя куда?! - Вы все забываете, что ад не человеческая выдумка, а Богом учрежден, и по Божиему же присуждению будет наполнен. Так открыл Он нам в Слове Своем. Если так, то, стало быть, такое действие не противно Богу и не нарушает, скажем так, внутренней гармонии божеских свойств, а напротив, требуется ею. Если в Боге так, то как это может расстроить блаженное благонастроение праведных, когда они един дух суть с Господом? Что Господь считает правым и должным, то - и они. Сочтет Господь должным послать в ад нераскаянных, так будут сознавать сие и они. И состаданию тут места нет. Ибо отверженные Богом отвергнуты будут и ими; чувство сродности с ними пресечется. И на земле духовное родство бывает совсем иное, чем естественное, и коль скоро последнее не согласно с первым, то оно охлаждается и совсем исчезает: родные кровно делаются чуждыми друг друга. Это внушил Господь, когда сказал: кто мать Мне и брат? И ответил: творящий волю Отца Моего. Если на земле так, то на небе это обнаружится в крайней силе, - и особенно после последнего Суда. Отверженные будут иметься наравне с теми, в чье место они пойдут, кому уготован огнь вечный.

Вы продолжаете: "Неужели я погибну за то, что призадумаюсь над этой дилеммой и скажу себе: тут что-то не так: или не так переведено, или не так истолковали слова Спасителя?" Погибнете ли вы из-за этого недоумения, не мне решать, а Испытующему сердца. Который видит все, видит, как и почему зарождаются мысли, и соответственно тому винит или обезвиняет. Но должен сказать вам, что небезопасно поперечить явному определению Божию, в угоду своим мудрованиям, софистический строй которых так очевиден. Что приходят недоумения, в этом не всегда есть грех, но когда при появлении их тотчас становится кто на сторону их, то тут есть лукавство слабоверного и небоголюбивого сердца. Я уже поминал в начале, что недоумения не должно допускать до сердца, но как только появятся, отбивать их, а затем, дав покой вере сердца, спокойно искать разъяснения, не беспокоясь слишком, если и не придется тотчас найти его, ибо вера наша стоит на твердом камне: так Бог повелел верить.

Но это уже писано; я привел вашу речь, чтоб оговорить следующую фразу: "Или перевели не так, или не так истолковали". Это значит, что вы полагаете возможным думать, будто у нас нет подлинного Слова Божия и нет правильного истолкования его. Где это вы захватили такую премудрую мысль?! Вот греческий подлинник Нового Завета; вот славянский перевод наш, совершенно с ним согласный, равно как и русский. Читайте там, читайте здесь, всюду вы будете читать истинное слово Господа Спасителя нашего. А что слово сие истинно понимается и правильно толкуется, в этом поручительница вам Святая Церковь, которую Сам Господь поставил быть столпом и утверждением истины. Вот наша охрана! И избави нас, Господи, допустить противные сему мысли! Если допустим такие мысли (т.е. или подлинника нет, или толкование не право), то на чем остановимся и на чем оснуемся своими мыслями? Надо будет или совсем оставить Слово Божие, как заподозренное в неподлинности, или, держа его в руках, доискиваться по догадкам, что можно почесть подлинным, а это то же, что сочинять самим себе Слово Божие. Се путь Штраусов и Ренанов! Оба эти приема стоят один другого. Ибо действователь там и тут - все тот же разум. А посмотрите-ка по истории, сколько напутал этот разум?! - И придется плутать. Боже избави! Вот у соседей наших (на западе) ум орудует по делам веры. И чего-чего там не наплели?! Избави нас, Господи, от такой беды! Отобьемся от берега, - начнут бросать нас туда и сюда волны мудрований разума. И пропадем.

Вы заключаете: "Если ответите, что не мое дело рассуждать, надо верить слепо, то придется просто замолчать, оставаясь, однакож, к несчастию, при своем недоумении". Нет, я не скажу, что не дело кому-либо рассуждать о делах веры. Куда же нам девать разум-то свой? Но скажу, что рассуждение рассуждению рознь, а иное хоть брось. Рассуждать рассуждайте, но покорности вере не ослабляйте и не расшатывайте, потому что это есть покорность Богу, против Коего спорить нельзя. По-вашему выходит: не рассудишь - вера слепа. А на деле, как я уже писал, так и есть, что вера не слепая, а видящая, не та есть, которая рассуждает о предметах веры, но которая искренно и непоколебимо верит, основываясь на том убеждении, что так Бог повелел верить, как дитя без рассуждений верит слову отца и матери. Рассуждение приходит к вере, и пусть его рассуждает согласно с верою, не присвояя, однакож, большого веса себе самому. Мы обычно, когда рассудим о чем, полагаем, что уж и не знать какое великое дело сделали, услугу вере оказали, подкрепили и поддержали ее. А в существе дела рассуждение ничего не придает силе и значению веры. Напротив, кто в деле веры начнет давать более веса своему соображению и рассуждению, тот тем самым умалит значение своей веры пред Богом, как умаляют силу вина, подливая в него воду. Кто своему рассуждению дает много веса, тот разуму своему верит, а не Богу. И собственно тут уже нет веры. Такто: рассуждать - отчего не рассуждать, только в области веры всегда нужно рассуждать по началам веры и с покорностию вере большею, чем внимание к своему рассуждению.

Кажется, теперь я уже вам все сказал, что нужным считал сказать по вашему письму. И кончаю. Благослови вас, Господи!

Что такое ад?

Но чтобы предохранить нас и от малейшего повода к самообольщению, Св. Писание со всею ясностью и подробно во многих местах предупреждает нас об этой ужасной участи, так что догмат о будущем вечном мучении грешных в аду есть один из самых ясных догматов православной веры.

Но что это за мучения и в чем они заключаются? Мучения грешников в аду, по свидетельству Писания, будут заключаться в удалении их от Бога. Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный (Мф.25:41), - скажет им Праведный Судия, - не знаю вас, отойдите от Меня, все делатели неправды (Лк.13:27). Это отвержение от лица Божия будет величайшим наказанием для грешников, ибо они будут удалены от Бога не на время, но навсегда лишатся этого высочайшего блага, в котором одном только могли найти полное удовлетворение всех потребностей свое души; навсегда будут отринуты своим Отцом, своим Спасителем, Который излил на них столько милостей и щедрот, заботился о них с такою бесконечной любовью; никогда более не удостоятся узреть света лица Его и никогда не войдут в радость Господа своего (см. Мф.25:21). И это вечное удаление от Источника и Подателя жизни составит для отверженных лютейшую и мучительную казнь.

Святитель Иоанн Златоуст так рассуждает о сем: «Для имеющего чувство и разум быть отверженным от Бога - значит вытерпеть уже геенну» 1 . «Нестерпима геенна и мучение в ней; впрочем если представить и тысячи геенн, то все это ничего не будет значить в сравнении с несчастием лишиться той блаженной славы, быть возненавиденным Христом и слышать от Него: не знаю вас (Мф.7:23) и обвинение, что мы, видя Его алчущего, не напитали! Ибо лучше подвергнуться бесчисленным ударам молнии, нежели видеть кроткое лицо Господа, от нас отвращающееся, и ясное око Его, не могущее взирать на нас» 2 .

Мучения грешников после смерти будут состоять в том, что они лишатся царствия Божия и всех небесных благ, уготованных для праведников, и изгнаны будут во тьму внешнюю (Мф.8:12). «Это лишение благ, - рассуждает свт. Иоанн Златоуст, - причинит такую муку, такую скорбь и тесноту, что если бы и никакая казнь не ожидала согрешающих здесь, то оно бы само по себе сильнее геенских мук может растерзать и возмутить наши души». И далее: «Многие безрассудные желают только избавиться геенны, но я считаю наказанием, которое гораздо мучительнее геенны, - не быть в этой славе; и тому, кто лишился ее, думаю, плакать должно не столько о геенских мучениях, сколько о лишении небесных благ, ибо это одно есть жесточайшее из всех наказаний» 3 .

«Знаю, что многие ужасаются только одной геенны; но я думаю, что лишение оной славы есть мучение более жестокое, нежели геенна» 4 .

К умножению тяжести и жестокости мучения, по словам свт. Димитрия Ростовского, присоединится и то, что «грешники, находясь в муках, узрят тех, которых в жизни сей ненавидели, гнали, опечаливали, уязвляли, мучили, убивали, которым причиняли зло. Узрит Каин Авеля, которого неповинно убил; узрит Ирод св. Иоанна Предтечу, которого неправедно умертвил. Нерон, Диоклетиан, Максимиан и прочие мучители узрят многое множество исповедников имени Христова, которых язычники умучили.

Узрят господа рабов своих, бояре крестьян своих, которых обижали без милосердия. Узрят судии неправедные тех, которых осудили без всякой вины и предали на смерть. Узрят мучители тех, которых мучили без милосердия, узрят тех, которых умертвили, прославляемых в славе Христовой и, как мучеников, увенчиваемых. Узрят их и услышат вопиющих к Богу: „Суди, Господи, обижающих нас, отмсти, Господи, озлобившим нас! Праведный Судия! Воздай им за зло, которое они нам сделали“. В это время какой будет страх и ужас от сего видения и обличения! Тогда станет праведник в великом дерзновении пред лицом оскорбивших его. Всякий праведник скажет своему притеснителю: „За что ты делал мне зло, за что обижал, за что меня гнал, мучил и убил без милосердия?“ Что же им скажут в ответ притеснители их? Ничего. Не найдут ничего такого, что отвечать бы против них.

Обидчики же, увидев, смутятся великим страхом и изумятся неожиданности спасения его; и, раскаиваясь и воздыхая от стеснения духа, будут говорить: это тот самый, который был у нас в посмеянии и поругании… Как же он причислен к сынам Божиим и жребий его - со святыми» (Прем.5:2, 3, 5) 5 .

Слово Божие решительно говорит, что место мучения для грешников будет самое ужасное, - и в таком-то месте они будут находиться в сообществе со злыми духами. Как Св. Писание изображает места мучений, куда будут удалены грешники? Оно дает им разные наименования, места эти называются в Писании тьмой внешней (Мф.8:12, 22:13, 25:30), геенною огненною (Мф.5:22); печью огненною, где будет скрежет зубов (Мф.13:50); озером огненным и серным (Откр.19:20, 20:14, 21:8); адом (Лк.16:23); землей вечной тьмы, где нет света (Иов.10:22); бездною, страшною и для самых демонов (Лк.8:31); темницею (Мф.5:25); вечными узами и мраком вечной тьмы (Иуд.1:6, 13); червем неусыпающим и огнем неугасающим (Мк.9:44); вечным огнем (Иуд.1:7); дном адовым (Притч.9:18); преисподнею (Флп.2:10).

Чтобы приблизить этот предмет к нашему пониманию, Св. Писание употребляет для изображения мучений в аду разные сравнения, заимствуя их от того, что есть в нашей видимой природе ужасного и мучительного. И во-первых, оно представляет состояние мучимых в аду под видом тьмы самой непроницаемой, или внешней, внушая сим ту мысль, что в аду решительно нет света, столь необходимого для жизни, столь отрадного для всего живущего.

Во-вторых, адские мучения всего более и часто изображаются в слове Божием под видом пребывания в огне вечном, или озере огненном, так что ад и вечный огонь на языке Писания понятия почти равнозначные. Но что должно разуметь под именем неугасаюшего огня, в котором грешники будут вечно будут мучиться, гореть и не сгорать? Слово Божие сего не определяет. Некоторые из учителей Церкви 6 под именем вечного огня разумели не в собственном смысле огонь, а только символ жесточайших адских мучений. Но лучше, правильнее и полезнее понимать огонь в собственном смысле: потому что такой образ понимания сильнее и благотворнее действует на душу, удерживая ее от всего греховного и окрыляя к небесному и божественному. Впрочем, это будет и не наш нынешний огонь; ибо нынешний огонь сам, можно сказать, сгорит в последний день мира, когда, по свидетельству Св. Писания, стихии, разгоревшись, разрушатся (2Пет.3:10).

Но явно погрешил бы против истинного разумения слов Св. Писания тот, кто вздумал бы заключать из сего, что этот адский огонь, будучи тоньше и, так сказать, духовнее нашего огня, по тому самому будет слабее и легче переносим - напротив, по самой своей тонкости, он должен быть несравненно яростнее, лютее и мучительнее нынешнего огня, так что Св. Отцы 7 справедливо говорят, что нынешний наш огонь настолько слаб в сравнении с будущим адским, насколько слаб огонь, изображенный на картине, в сравнении с настоящим огнем.

Лютость адского огня уже видима из того, что самые духи злобы просили некогда Господа Иисуса не посылать их прежде времени в огонь геенский для мучения. Святитель Димитрий Ростовский так рассуждает об огне геенском: «О сколь страшен тот огонь, которого и сам сатана трепещет! Если для бесов бездна геенская страшна, тем более для людей должна быть ужасна и трепетна. Если и здесь огненная казнь страшна осужденному на нее человеку, то несравненно страшнее то наказание, которое последует в геенне огненной. Бесы не боятся здешнего огня, так же как и мы не боимся огня, изображенного на доске, а геенского огня трепещут. Сей огонь сжигает только телесное вещество, а тот жжет и мучит и бесплотных духов. Сей огонь, при недостатке горючего вещества, угасает, а геенский никогда не угаснет, по свидетельству Самого Господа: червь их (грешников) не умирает, и огонь не угасает (Мк.9:44). Здешний огонь, когда горит, светит; а пламя того огня, когда горит, только жжет, но нисколько не освещает тьмы внешней; а если бы сколько-нибудь и осветило, то для большего страха и трепета осужденных, - для того, чтобы видеть страшные образы демонов, увидеть которых страшнее всякой муки, для того, чтобы видеть терзаемые лица грешников, вместе с которыми в жизни сей грехами своими прогневали Господа.

Здешний огонь, объяв человека, вверженного в него, тотчас умерщвляет и в один час сжигает и обращает в пепел, а тот геенский огонь жжет, но не умерщвляет - грешники, вверженные в геенский огонь, не умрут, будучи сожигаемыми и мучимыми вечно. И если один час быть сожигаемым - мучение великое и нестерпимое, помыслим, сколь ужасно будет мучение тех, которые будут гореть и не сгорать в бесконечные веки» 8 .

Если бы мы искренне веровали словам Господа: Лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами ввержену быть в геенну огненную (Мф.18:9); если бы дано было нам видеть преждевременно, что ожидает нас за гробом и в последние минуты греховной жизни-то, конечно, как говаривал один святой отец, мы целый век согласились бы просидеть с удовольствием в келье, переполненной съедающими нас червями, чем пробыть несколько времени в адском пламени.

Сколь невыразимо-мучительно пребывание в этой бездне показывает пример одного расслабленного, который, изнемогая в духе терпения, с воплем просил Господа прекратить его страдальческую жизнь.

Хорошо, - сказал явившийся больному Ангел, - Господь, как неизреченно Благой, соизволяет на твою молитву; Он прекращает твою временную жизнь, только с условием: вместо одного года страданий на земле, которыми каждый человек, как золото в огне, очищается, согласен ли ты пробыть три часа в вечных мучениях? Твои грехи требуют очищения в страданиях собственной твоей плоти; ты должен бы еще быть в расслаблении год: потому что как для тебя, так и для всех верующих нет другого пути к небу, кроме крестного, проложенного безгрешным Богочеловеком. Этот путь тебе наскучил на земле; испытай, что значат вечные муки в аду, куда идут все грешники; впрочем, испытай их только в течение трех часов; а после, молитвами Св. Церкви, ты будешь спасен.

Страдалец задумался. «Год страданий на земле - это ужасно продолжительный срок! Лучше же я вытерплю три часа в этих бесконечных муках, - подумал он, - чем год на земле».

Согласен в ад, - сказал он наконец Ангелу. Ангел тихо принял его страдальческую душу и, заключив ее в преисподних ада, удалился от страдальца со словами утешения:

Через три часа я явлюсь за тобою.

Господствующий повсюду мрак, теснота, долетающие звуки неизъяснимых воплей грешников, видение духов злобы в их адском безобразии - все это слилось для несчастного страдальца в невыносимый страх и томление. Он всюду видел и слышал

только страдание и вопли и ни ползвука радости в необъятной бездне ада; одни лишь огненные глаза демонов сверкали в преисподней тьме, и носились перед ним их исполинские тени, готовые сдавить его, сожрать и сжечь своим палящим дыханием. Бедный страдалец затрепетал и закричал; но на его крик и вопли отвечала только адская бездна своим замирающим вдали эхом и клокотаньем геенского пламени, которое клубилось перед глазами трепетавшего узника. Ему казалось, что протекли уже целые века страданий; с минуты на минуту ждал он светоносного Ангела, но Ангела не было. Наконец страдалец отчаялся в его райском появлении и, скрежеща зубами, застонал; но никто не внимал его воплям. Все грешники, томившиеся в бездне геенской, были заняты собою, только своим собственным мучением, и ужасные демоны в адской радости издевались над ними.

Наконец тихий свет ангельской славы разлился над бездною. С райской улыбкой приступил Ангел к этому страдальцу и спросил:

Что, каково тебе, брат?

Не думал я, чтобы в устах ангельских могла быть ложь, - прошептал едва слышным, прерывающимся от страданий голосом узник.

Что такое? - возразил Ангел.

Как что такое? - произнес страдалец. - Ты обещался взять меня отсюда через три часа, а между тем целые годы, целые века протекли в невыразимых муках.

Помилуй, что за годы, что за века? - кротко и с улыбкою отвечал Ангел. - Час только прошел со времени моего отсутствия, и два часа сидеть тебе здесь. - Как два часа? - в испуге спросил страдалец, - два часа? А это час только протек? Ох! Не могу более терпеть; нет сил. Если только можно, если только есть воля Господня, умоляю тебя: возьми меня отсюда. Лучше на земле буду я страдать годы и века, даже до последнего дня, до самого пришествия Христова на Суд, только выведи меня отсюда. Невыносимо! Ох, пожалей меня, - со стоном воскликнул он, простирая руки к светлому Ангелу.

Бог, как Отец щедрот и утешения, являет на тебе благодать Свою, но ты должен знать и помнить, сколь жестоки и невыносимы адские мучения! 9

1 Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к римлянам. Беседа 5. М., 1994. С.534.

2 Святитель Иоанн Златоуст. Толкование на Евангелие от Матфея. Беседа 23. М, 1993. С.272.

3 Святитель Иоанн Златоуст. Творения в двенадцати томах. Т.1, кн.2. Слово первое к Феодору падшему. М., 1991. С.17.

4 Его же. Толкование на Евангелие от Матфея. Беседа 23. М., 1993. С.271.

5 Святитель Димитрий Ростовский. Творения. Ч.2. Поучение в неделю о Страшном Суде.

6 Святитель Амвросий Медиоланский. In Luc. Кн. VII. С. 205. Блаженный Иероним Стридонский. In Is. С. XLVI. Блаженный Августин. О граде Божием. М., 1994. Т.IV. Кн.21. Гл.9. С.272; Гл.10. С.273-274.

7 Святитель Димитрий Ростовский. Летопись.

8 Святитель Димитрий Ростовский. Там же.

9 Иеромонах Сергий (Веснин). Святогорец. Письма к друзьям о святой горе Афонской. М., 2002. Письмо 15. С.163-164.

Неугасимый огонь и неусыпающий червь

Спросит кто-нибудь: откуда возникнет столько огня геенского для мучения грешников? Огненной геенны и озера огненного нет нужды вновь творить: грешники сами произведут грехом огненную геенну; и озеро огненное, и геенна заключаются в грехе, как дерево в семени.

Если обратить внимание на существо страстей, то окажется, что все они огненного свойства. Мы невольно сознаем это, когда говорим, например: огонь страстей, пламя честолюбия!

Огонь сей теперь связан в нас многими узами, посему и не так заметен. Посмотрим, как он выступает изнутри человека, как волнуется, делает багровым лицо, приводит в клокотание всю кровь в минуты сильного гнева! В это время сей огонь так бывает яростен и силен, что иные не могут его переносить и внезапно умирают, как от удара молнии.

Пламя других страстей менее яростно, однако же всегда проницает и с продолжением времени растлевает весь состав человека. И это очень заметно, например, в человеке любострастном, завистливом или скупом. Внутренний состав нашего тела, коему особенно угрожает будущее мучение в аду, также заключает в себе не только способность к воспламенению, но и неистощимый запас огня.

Во время болезней это таинственное сродство тела нашего с огнем еще более обнаруживается. Ибо какая болезнь не обнаруживается жаром? Некоторые болезни явно состоят из какого-то мучительного горения всего тела или больных частей его. Отсюда взяты самые названия сих болезней, например: огневица, или антонов огонь.

Грех, обратив грешников в существа горящие и несгораемые, из них же и для них произведет и огненный мир, или, как говорит Св. Писание, озеро огненное, чтобы каковы обитатели, таково же было, так сказать, и помещение для них. Ибо нужно ли, чтобы всемогущество Божие само творило эту огненную адскую бездну? Эта огненная бездна может возникнуть сама собою из греха. Каким образом? Нет никакого сомнения, что человек своими беззакониями портит и заражает ядом греха не только свое тело, но и все вещи, которыми злоупотребляет, даже и окружающий его стихии.

Порча эта большей частью неприметна, но иногда делается настолько ощутительною, что заражает самый воздух, которым он дышал, от чего происходят повальные болезни. Теперь представим всю порчу стихий, произведенную грехами всех людей; сложить ее с порчею и ядом, которыми заражают видимую природу духи отверженные; вообразим после сего, что в последний день мира и обновления всех вещей испорченная и ядовитая от грехов часть сил природы отделится от нового, чистого и светлого мира Божия - какое из сего составится скопище яда и тления! какой океан огня и пламени! И вот стихия, в коей будут обитать духи и души отверженные!

С особенным намерением и целью мы входим в подобные объяснения, чтобы представить для веры некую опору в самом опыте и отнять у неверия и вольнодумства предлог утверждать, что слово Божие предлагает нам касательно будущего состояния нашего только тайны, непостижимые для разума. Намерение наше то, чтобы устранить мрачную и ложную мысль, якобы Творец Сам непосредственно будет мучить тварь Своим всемогуществом. Нет, любовь вечная не мучит и не может мучить никого. Мучит, терзает, жжет и здесь, на земле, и там, в аду, - грех. Бог не сотворил ни смерти, ни ада: их произвел грех 1 .

Древние учители Церкви 2 представляли, что адский огонь не будет иметь никакого сходства со здешним, какой нам известен; он будет жечь, но ничего не сжигать и не истреблять, будет действовать не только на тела грешников, но и на души, даже на самых духов бесплотных - демонов. Этот огонь будет какой-то мрачный, без света и таинственный. Святитель Иоанн Дамаскин о вечном огне выразился так: «Грешники будут преданы вечному огню, но не такому вещественному, какой у нас, а такому, какой известен одному Богу» 3 .

Св. Писание изображает состояние грешника в аду под образом непрестанного терзания червями: и червь их не умирает (Мк.9:44). Но что это за червь неусыпающий? В метафорическом ли смысле или в буквальном употреблено это выражение? Некоторые из отцов Церкви 4 это место Писания разумели в переносном смысле, объясняя так, что червь неумирающий преимущественно означает внутренние угрызения совести.

В афонских, греческих сказаниях находим следующую повесть о неусыпающем черве: двое друзей сначала шли пространным путем роскоши, разврата, исполнения плотских прихотей, подобно евангельскому богачу, веселясь во все дни светло (Лк.16:19). Один из этих друзей от силы Божественного слова пришел в такое сокрушение о грехах своих, что сердце его не выносило упреков потрясенной совести и теплоты умилившихся чувств - каясь всей душой, он дал обет Господу оставить все земное и быть иноком; другой, напротив, вместо того чтобы исправить свое развращенное сердце, более и более ожесточался, преуспевал во зле и издевался над евангельскими истинами. Но инок пережил мирянина, и, когда этот последний скончался, друг его пожелал узнать положение его души после смерти.

Долго и с искренней верой молился инок об этом ко Господу, предоставляя Его святейшей воле исполнение своей молитвы. Бог услышал его, и через несколько дней, в тонком сне, иноку является умерший друг его. «Что, братец, как тебе, хорошо ли?»- спросил обрадованный свиданием инок. - «Ты хочешь знать это? - со стоном отвечал мертвец, - горе мне, бедному! Червь неусыпающий точит меня и не дает покоя целую вечность». «Что ж это за мучение?» - продолжал вопрошать монах. «Это мучение невыносимо! - воскликнул умерший, - но делать нечего: нет возможности избежать гнева Божия. Мне теперь дана свобода, ради твоих молитв, и, если хочешь, я тебе покажу это мучение; только совершенно ли хочешь видеть и чувствовать то или отчасти? Вполне моего мучения ты не можешь вынести; итак, некоторую часть испытай и узнай». При сих словах умерший приподнял подол своего платья по колено, и ужас и невыразимый смрад так поразили все чувства спящего монаха, что он в то же мгновение проснулся. Вся нога, которую открыл ему друг его, была покрыта страшным червем, и от ран исходил такой зловонный смрад, что нет слова и пера для описания его. Этот адский запах так охватил келью монаха, что он едва мог бежать из нее, не успев даже затворить дверь за собою, от чего запах стал разливаться по всему монастырю; все кельи переполнились им, и испуганные иноки не понимали, что это значит. В течение долгого времени этот адский воздух не исчезал, и братия невольно должна была оставить монастырь и в другом месте искать себе приюта; а друг покойного никогда не мог избавиться от раз вдохнутого зловония, ни отмыть рук от адского запаха, ни заглушить его никакими ароматами. Вот что значит неусыпающий червь. 5

И эти-то мучения от неусыпающего червя будут возобновляться с новою силою и лютостью и непрестанно терзать грешника!

Слово Божие представляет вечные мучения грешников в аду (Лк.16:23). Но что это за ад и что должно разуметь под сим названием? Священное Писание называет ад «темницей духов» (1Пет.3:19).

Итак, ад есть темница, и притом самая ужасная, огненная. В этот адский огонь ввергаются несчастные отверженные, и бездна огня обнимает их со всех сторон. Всякое чувство будет страдать там особенной скорбью: глаза будут страдать от темноты и дыма и вместе от присутствия других грешников и демонов, уши услышат только непрестанный шум рыданий, жалоб и проклятий; обоняние будет страдать от смрада сожигаемых тел; вкус - от сильной жажды и страшного голода, когда нельзя получить ни капли воды, чтобы облегчить свое страдание. Потому-то эти несчастные пленники, страдая в огне, мучимые ужасною казнью, плачут, стонут, рыдают, отчаиваются, но не находят и никогда не найдут ни облегчения, ни утешения.

И в таком-то месте ужаса и страха все силы души будут испытывать муку. Память будет мучима воспоминанием о грехах и угрызениями совести. Она, как червь, будет вечно точить осужденного, припоминая ему, из-за чего он добровольно погубил себя, из-за какого недостойного и ничтожного удовольствия. Чем покажутся человеку тогда эти удовольствия, когда тысячи и миллионы лет будут проведены в аду? Этот червь неусыпающий припомнит ему время, которое Бог дал ему для исправления, средства - для спасения, добрые примеры ближних, обещания, которые он давал и не исполнял, а вместе он увидит и то, что уже нет спасения от вечной погибели. Воля отверженного будет испытывать вечное противоборство: человек никогда не будет иметь того, чего желает, и всегда будет иметь то, чего не желал бы. Разум познает, какого великого блага лишился грешник и как велико зло, которым он прежде пренебрегал.

В аду нет конца мучению. Там страдают различными муками и страдают вечно. Пройдет сто лет страданий, тысяча лет, миллионы лет и веков, а мучения окажутся новыми и разнообразными. Если бы Ангел принес грешнику весть, что Бог избавит его от ада, когда пройдет столько миллионов веков, сколько капель воды в море, сколько песчинок на земле, - и тогда бы несчастный грешник почувствовал большую радость при этой вести, чем человек, которому бы вдруг объявили, что он сделан царем большого государства. Это справедливо, ибо грешник сказал бы: правда, что надобно ожидать бесчисленное множество веков; но наконец настанет же день, в который прекратятся мои мучения. Но нет! сколько бы ни прошло веков, ад будет как бы заново начинаться. Таков ад! И таковы мучения во аде! 6

1 Иннокентий (Борисов), архиеп. Херсонский. Великий пост. Слово о грехе и его последствиях. Минск, 2001. С.275.

2 Тертуллиан. Творения. Киев, 1910. ч.1. Апология. С.198. Святитель Григорий Нисский. Большое огласительное слово. // В кн.: Мистическое богословие Восточной Церкви. М., 2001. С. 328.; Святитель Иоанн Златоуст. Творения. СПб., 1898. Т. 1. Кн.1. Слово 1 к Феодору падшему. С.13.; Минуций Феликс. Октавий// В кн.: Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1895. Кн. 34–35. С.266–268.; Святитель Василий Великий. Творения. М., 1845. Ч.4. Беседа на псалом 33:12. С.302.; Святитель Иоанн Златоуст. Творения. СПб., 1906. Т.12. Кн.1. Беседы на Послание к евреям, на 1:4. С.15.

3 Прп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб., 1894. Кн.4. Гл. 27. С.270.

4 Святитель Амвросий Медиоланский. Толкование на Евангелие от Луки. Кн.7.// Patrologiae cursus completus (Series latina); Блаженный Иероним Стридонский. Толкование на Послание к ефесянам. Кн.5. //Patrologiae cursus completus (Series latina); Ориген. О началах. Кн.2. Гл. 10.// В кн.: Мистическое богословие Восточной Церкви. М., 2001. С.169–171.

5 Иеромонах Сергий (Веснин). Святогорец. Письма к друзьям о святой горе Афонской. М., 2002. С.53–54.

6 Воскресное чтение. 1849-1850 гг. Размышление об аде. С.157.

«Время покаяния прошло»

Но где именно находится ад, или геенна? Нет определенного указания на то, где находится ад. И у Отцов Церкви о сем предмете были различные мнения. Святители Василий Великий и Афанасий Великий, на основании слов Писания (см. Числ.16:30–34, Иез.26:20, 31:18), представляли себе ад во внутренности или чрезвычайной глубине земли, в преисподней 1 . Но другие, как, например, свт. Иоанн Златоуст, полагали, что геенна находится вне мира. «Как царские темницы и рудокопни, - рассуждает свт. Иоанн, - бывают вдали; так и геенна будет где-нибудь вне этой вселенной» 2 .

Но всего лучше помнить здесь слова того же Златоуста: «Спрашиваешь, где и в каком месте будет геенна? Но что тебе до того за дело? Нужно знать, что она есть, а не то, где и в каком месте скрывается. Итак, будем доискиваться не о том, где она, но как избежать ее» 3 .

Согласно со Св. Писанием многие из Свв. Отцов и Учителей Церкви изображали будущие мучения грешников, - преимущественно прп. Ефрем Сирин, свт. Василий Великий и свт. Иоанн Златоуст.

Преподобный Ефрем Сирин так рассуждает о муках, ожидающих грешников за пределами настоящей жизни: «Когда исполнится предел жизни грешника, приходит посланный грозный Ангел, который требует душу его и говорит: „Кончен путь твой в этой жизни; иди теперь в другой мир, иди в место свое“; и после сего оставляет он (грешник) приятности жизни сей, которыми думал наслаждаться вечно, и, влекомый лукавыми ангелами, пойдет на место мучения, и, увидев оное, придет трепет, и будет ударять себя в лицо руками, озираясь туда и сюда и намереваясь бежать. Но бежать невозможно, потому что уводящие держат его крепко связанным.

Тогда удерживающие его Ангелы скажут: „От чего приходишь в робость, жалкий? Что возмущает, что печалит тебя? Чего боишься, бедный? Чего трепещешь, несчастный? Сам ты уготовал себе место. Пожни, что посеял“» 4 .

И еще: «Время покаяния прошло; здесь мздовоздаяние. Теперь праведные увенчаны; а вы, грешники, отданы в геенну огненную. Теперь праведные, как свет, воссияли в Царствии Небесном; а вы, грешные, отданы во тьму кромешную. Теперь праведные с Ангелами песнословят Бога, а вы, грешные, плачете в муках и скрежещете зубами, жалея, что время покаяния утратили в нерадении» 5 .

В другом месте прп. Ефрем Сирин так говорит о будущих мучениях: «Кто на земле грешил и оскорблял Бога и скрывал дела свои, тот будет ввержен во тьму кромешную, где нет ни луча света. Кто таил в сердце своем лукавство и в уме своем зависть, того сокроет страшная глубина, полная огня и серы. Кто предавался гневу и не допускал в сердце свое любви, даже до ненависти к ближнему, тот предан будет на жестокое мучение бесам» 6 .

Святитель Василий Великий так учит о вечных мучениях: «К человеку, совершившему в жизни много худых дел, приставляются страшные и угрюмые ангелы, у которых и взор огненный, и дыхание огненное, по жестокости их воли, и лица подобны ночи, по унылости и человеконенавидению; потом непроходимая пропасть, глубокая тьма, огонь несветлый, который во тьме содержит попаляющую силу, но лишен светозарности; потом какой-то ядоносный и плотоядный червь, пожирающий с жадностью, никогда не насыщаемый, и своим пожиранием производящий невыносимые болезни; потом жесточайшее из всех мучений - вечный позор и вечный стыд» 7 .

В другом месте тот же св. отец говорит: «Каково будет состояние тела у подвергшегося этим нескончаемым и нестерпимым мучениям там, где огонь неугасимый, червь бессмертно снедающий, темнота и ужасное дно адово, горькое рыдание, необычайные вопли, плач и скрежет зубов, и нет конца страданиям? От всего этого нет избавления по смерти, нет ни способов, ни возможности избавиться от горьких мучений» 8 .

И еще пишет свт. Василий Великий: «Те, которые делали зло, воскреснут на поругание и стыд, чтобы увидеть в самих себе мерзость и отпечатление соделанных ими грехов. И может быть, страшнее тьмы и вечного огня тот стыд, которым увековечены будут грешники, непрестанно имея пред глазами следы греха, соделанного во плоти, подобно какой-то невыводимой краске, навсегда остающейся в памяти души их» 9 .

Святитель Димитрий Ростовский в числе ужасных мучений для грешных называет вечный позор и вечный стыд: «Помыслим, - рассуждает святитель, - если кто, будучи обличаем в одном грехе пред равными себе и пред немногими людьми, исполняется великого стыда. Если же пред большим и более почтенным числом людей будет обличаем человек, и не в одном грехе, но во многих-то исполняется гораздо большего стыда. Что же думаем? Каков будет стыд в тот (последний) день и час, когда не один грех, но все грехи, сделанные нами делом, словом и помышлением, обличатся и станут явны, и не только пред равными нам грешниками, но и пред всеми святыми и чинами ангельскими? О, каков будет стыд тогда грешникам!» 10

Сколь ужасны и невыносимы будущие мучения грешных, о сем свт. Иоанн Златоуст так рассуждает: «Услышав об огне, не думай, будто тамошний огонь похож на здешний: этот, что захватит, сожжет и изменит на другое, а тот, кого однажды обымет, будет жечь всегда и никогда не перестанет, почему и называется неугасимым. Ибо и грешникам надлежит облечься бессмертием, не ради чести, но чтобы оно было всегдашним спутником тамошнего мучения; а сколь это ужасно, того и представить ум никогда не может, разве из опытного познания маловажных бедствий можно получить малое понятие о тех великих мучениях. Если ты будешь когда-нибудь в бане, натопленной сильнее надлежащего, то представь себе огонь геенский; и если ты будешь когда-нибудь гореть в сильной горячке, то перенесись умом к оному пламени; и тогда будешь в состоянии хорошо понять это различие. Ибо если баня и горячка так мучат и беспокоят нас, то что мы будем чувствовать, когда попадем в ту огненную реку, которая будет течь пред страшным судилищем?

И еще: когда отойдем туда, то, если покажем и самое сильное раскаяние, никакой уже не получим от того пользы; и сколько ни будем скрежетать зубами, сколько ни будем рыдать и молить тысячекратно, никто и с конца перста не капнет на нас, объятых огнем - напротив, мы услышим то же, что и оный богач: между нами и вами утверждена великая пропасть (Лк.16:26).

Будем скрежетать зубами от страданий и мук нестерпимых, но никто не поможет. Будем громко стонать, когда пламень сильнее станет охватывать нас, но не увидим никого, кроме мучимых вместе с нами и кроме великой пустоты. Что сказать о тех ужасах, которые мрак будет наводить на наши души?» 11

1 Святитель Василий Великий. Творения. М., 1891. Ч. 2. Толкование на пророка Исайю. Кн. 5. С.179.; Святитель Афанасий Великий. Послание к Антиоху, ответ на вопрос 19// Христианское чтение. 1842. Т.2. С.224.

2 Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к римлянам. М., 1994. Беседа 31. С.850.

3 Там же. С.850.

4 Преподобный Ефрем Сирин. Творения. Молдавская митрополия, 2002. Т.2. Об утверждении, что нет воскресения. С.88.

5 Преподобный Ефрем Сирин. Творения. Молдавская митрополия. 2002. Т.1. Поучение 39: О непослушных, о воскресении и о страхе Божием. С.424.

6 Преподобный Ефрем Сирин. Творения. Молдавская митрополия, 2002. Т.1. О страхе Божием и о последнем Суде. С.267.

7 Святитель Василий Великий. Творения. М., 1845. Ч.1. Беседа на псалом 33:12. С.302.

8 Святитель Василий Великий. Творения. Троице-Сергиева Лавра, 1901. Т.6. Письмо к падшей деве. С.11О.

9 Святитель Василий Великий. Творения. М., 1845. Ч.4. Беседа на псалом 33:6. С.293.

10 Святитель Димитрий Ростовский. Творения Т.2. Ч.1. Поучение в неделю о Страшном Суде.

11 Святитель Иоанн Златоуст. Творения. СПб., 1898. Т.Кн.1. Слово 1 к Феодору падшему. С.13–14.

Какие мучения ожидают грешников?

Какие же будут следствия всех тех мучений, которым подвергнутся некогда грешники? Следующие: плач и скрежет зубов - там будет плач и скрежет зубов , - сказано в Св. Писании (Мф.8:12), - отчаяние и вечная погибель. Апостол Павел ясно засвидетельствовал о грешниках: которые подвергнутся наказанию, вечной погибели, от лица Господа и от славы могущества Его (2Фес.1:9). Их конец - погибель (Флп.3:19).

Все ли грешники подвергнутся в одинаковой степени мучениям?

Нет. Как в царстве блаженной жизни будут разные степени блаженства, по мере добрых дел каждого: каждый получит свою награду по своему труду (1Кор.3:8); и еще: иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых (1Кор.15:41–42) - так и в области адских мучений будут разные степени наказаний. Соразмерно грехам своим одни из грешников будут осуждены на большие наказания, другие на меньшие. Эту истину возвестил Сам Спаситель Христос, когда сказал: Раб, же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал и сделал достойное наказания, бит будет меньше (Лк.12:47–48); так же о фарисеях: Поедают домы вдов и лицемерно долго молятся; они приимут тем большее осуждение (Лк.20:47); отраднее будет земле Содомской и Гоморской в день суда, нежели городу тому , который не послушает проповеди апостолов (Мф.10:15), и Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам - Хоразину и Вифсаиде (Мф.11:22). Апостол Павел ясно проповедовал, что на всеобщем суде праведный Судия воздаст каждому по делам его (Рим.2:6).

Согласно с Писанием Свв. Отцы и Учители Церкви проповедовали, что будут различные роды мучений для грешников. Так, преп. Ефрем Сирин на вопрошения христолюбцев: все ли грешники пойдут в одну муку или мучения будут различны? - положительно ответствует: «Разные есть роды мучений, как слышали мы в Евангелии. Есть ад, где пребывают грешники, и дно адово - самое мучительное место. На эти-то мучения распределены будут несчастные, каждый по мере грехов своих, или более тяжких, или более сносных, по написанному: беззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится (Притч.5:22). И как есть разности в грехах, так есть разности в мучениях. И как есть различие наказаний здесь, так и в будущем веке: то есть иначе мучится прелюбодей, иначе блудник, иначе убийца, иначе вор и пьяница. Те, которые осквернили себя ересью, услышат: Нечестивый… не будет взирать на величие Господа (Ис.26:10). Живущие во вражде между собою, если случится им в таком состоянии переселиться из тела, в час суда найдут себе неумолимое осуждение и, как ненавистные, будут посланы в кромешную тьму и нескончаемый огонь, потому что пренебрегли легкой заповедью Господней, которая гласит: любите друг друга (Ин.15:17) и отпущайте до семьдесят крат седмерицею (Мф.18:22)» 1 .

Святитель Василий Великий, при объяснении слов евангельских: бит будет много и бит будет меньше (Лк.12:47–48), - замечает, что «слова эти означают не конец мучений, а их разницу. Ибо если Бог есть праведный Судия не только добрых, но и порочных, воздающий каждому по делам его, то один может заслуживать огня неугасимого, или несильного, или более пожигающего, другой - червя неумирающего, но опять или сноснее, или нестерпимее причиняющего боль, по достоинству каждого, и иной - геенны, в которой, без сомнения, есть разные роды мучений, и другой - тьмы кромешной, где один доведен только до плача, а другой от усиленных мучений и до скрежета зубов.

Самая тьма кромешная, без сомнения, показывает, что есть в ней нечто и внутреннее. И сказанное: на дне ада (Притч.9:18) дает разуметь, что некоторые, хотя в аду, но не на дне ада, терпят легчайшее мучение. Это можно и ныне отличать в телесных страданиях. Ибо один болен лихорадкою с припадками и другими недугами; другой чувствует только лихорадку, и то не в равной степени с другим; другой же не имеет лихорадки, а страждет болью в каком-либо члене, и то опять более или менее другого» 2 .

Святитель Иоанн Златоуст о различии наказаний в будущей жизни так рассуждает: «Кто большее получил наставление, тот должен вытерпеть большую казнь за преступление. Чем мы более сведущи и могущественны, тем тяжелее будем наказаны за грехи. Ежели ты богат, от тебя требуется больше пожертвований, нежели от бедного; ежели умен, больше послушания; ежели облечен властью, покажи блистательнейшие заслуги. Так и во всем прочем ты дашь Отчет по мере сил своих» 3 . «Отходящий туда со множеством и добрых и злых дел получит некоторое облегчение и в наказании и в муках тамошних. Напротив, кто, не имея добрых дел, принесет только злые, сказать нельзя, сколько постраждет, будучи отослан в вечную муку» 4 .

Так же рассуждал о сем блаженный Иероним: «Если отраднее будет земле Содомской и Гоморской, нежели граду тому, который не примет Евангелия-то из сего следует, что и между грешниками должны быть различные наказания» 5 .

Соответственно сему учил и блаженный Августин: «Не должно сомневаться в том, что самые наказания, коим подвергнутся грешники, по различию преступлений, будут различны» 6 .

1 Преподобный Ефрем Сирин. Творения. Молдавская митрополия, 2002. Т. 1. Слово 37, на Второе пришествие Господа. С.463; Слово 40, на честный Крест и на второе пришествие Господа. С.497.

2 Святитель Василий Великий. Творения. СПб., 1911. Т.2. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах. Вопрос 209. С.147–148.

3 Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к римлянам. М, 1994. Беседа 5. С.528.

4 Святитель Иоанн Златоуст. Творения. Т.1. Кн.1. Слово 1 к Феодору падшему.

5 Блж. Иероним Стридонский. Комментарий на Евангелие от Матфея, на 11:24. Киев, 1901. С.93.

6 Блж. Августин. О крещении. Кн.4. // Patrologiae cursus compietus (Series latina).

Будет ли конец мучениям?

Слово Божие решительно и определенно говорит, что мучения грешных будут вечны и нескончаемы. Сам Спаситель засвидетельствовал, что после всемирного Суда Он скажет грешникам: Идите от Меня, проклятые в огонь вечный… и пойдут эти в муку вечную (Мф.25:41, 46).

Апостол Иуда в своем Послании изображает вечность мучения следующими чертами: Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блудодействовшие и ходившие за иною плотию, подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример (Иуд.1:7). Апостол Павел ясно учит, что грешники «подвергнутся наказанию, вечной погибели, от лица Господа и от славы могущества Его, когда Он приидет прославиться во святых своих и явится дивным в день оный во всех веровавших (2Фес.1:9–10). В Откровении также находим выражения, которые удостоверяют нас в этой истине: И дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью (Откр.14:11), и что дьявол и помощники его, с которыми вместе пойдут и грешники в геенну, мучены будут день и ночь во веки веков (Откр.20:10).

В Св. Писании мучения грешников изображаются вечными и нескончаемыми. Эту нескончаемость мучений предсказал еще пророк Исайя: (Ис.66:24); св. Иоанн Предтеча тоже засвидетельствовал: Соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым (Мф.3:12).

Наконец, Сам Спаситель изображает нескончаемость мучений в следующей сильной речи: Если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает (Мк.9:43–48).

Согласно со Св. Писанием Свв. Отцы и Учители Церкви исповедовали и проповедовали, что мучения адские будут вечны.

Святой Поликарп так рассуждает о вечности мук: „Ты грозишь мне огнем горящим временно, и вскоре угасающим; потому что не знаешь об огне будущего суда и вечного мучения, который уготован нечестивым“ 1 .

Святитель Кирилл Иерусалимский: „Если кто грешен, получит вечное тело, осужденное на мучение за грехи, чтобы вечно гореть в огне и не разрушаться“ 2 .

Святитель Василий Великий так говорит о вечности мук: Господь то решительно говорит, что пойдут сии в муку вечную (Мф.25:46), то отсылает иных в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его (Мф.25:41), а в другом месте называет геенну огненную, и присовокупляет: где червь их не умирает и огонь неугасает (Мк.9:44, 46, 48); и еще в древности о некоторых предрек через пророка Исайю, что червь их не умрет, и огонь их не угаснет (Ис.66:24); потому если при таком числе подобных свидетельств, находящихся во многих местах Священного Писания, многие еще, как бы забыв о всех подобных изречениях и определениях Господних, думают, что будет конец мучению, чтобы свободнее отважиться на грех-то сие, конечно, есть одна из козней дьявольских. Ибо если будет когда-нибудь конец вечному мучению, то и вечная жизнь, без сомнения, должна иметь конец. А если не смеем думать сего о жизни, то какое основание полагать конец вечному мучению? И мучению, и жизни равно придается одно слово: вечный» 3 .

Святитель Иоанн Златоуст рассуждает об этом же предмете таким образом: «Пусть будет так, что ты проживешь и много лет и не испытаешь никакой перемены; что же это в сравнении с бесконечными веками и с тяжкими и несносными оными муками? Здесь и счастье и несчастье имеет конец, и притом самый скорый - но там то и другое продолжается в бесконечные веки и своим качеством столько различно от здешних, что и сказать нельзя… Если кто скажет: как же души может хватить на такое множество мук, когда при том она будет терпеть наказание бесконечные веки? Такой человек пусть подумает о том, что бывает здесь, как часто доставало многих на продолжительную и тяжкую болезнь. Если они и скончались, то не потому, чтобы душа совершенно истощилась, но потому, что тело отказалось служить, так что если бы оно не уступило, то душа не перестала бы мучиться. Итак, когда душа получит нетленное тело, тогда ничто не воспрепятствует мучению длиться бесконечно… Посему не будем предполагать, что чрезмерность мучений может истощить нашу душу, ибо в то время и тело не испытает сего (истощения), но будет вместе с душой вечно мучиться, и другого конца не наступит» 4 .

Содрогается мысль человеческая, представляя вечность мучений. Невозможно представить что-либо более ужасающее и потрясающее душу. И действительно, трудно представить, чтобы Бог осудил на вечные мучения существа хотя грешные, но покаявшиеся во грехах, хотя не успевшие оправдать своего покаяния делами и деятельным обращением к добру, но «алчущие и жаждущие правды»; Сам Спаситель обещает утолить эту духовную алчбу и жажду (см. Мф.5:6).

Несомненно, что душам, отшедшим с верою и покаянием, хотя и не запечатлевшим свою веру добрыми делами, до времени всеобщего суда, есть возможность освободиться от уз ада, по молитвам Церкви, и особенно по силе бескровной Жертвы, приносимой за умерших. Св. апостол Иоанн Богослов говорит о дерзновении молитв верующих пред Богом: Знаем, что Он слушает нас во всем, чего бы мы ни просили (1Ин.5:15). Посему он внушает каждому верующему молиться о согрешениях брата своего с надеждой, что молитва его будет услышана Богом. О прощении одного только греха не заповедует апостол молиться: Если кто увидит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молиться, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился (1Ин.5:16).

Сам Господь свидетельствует о том, что все согрешения сынов человеческих могут получить отпущение или прощение. Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили (Мк.3:28). За один только грех никогда не будет прощения - за хулу на Духа Святого: Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения во веки, но подлежит он вечному осуждению (Мк.3:29, Мф.12:32).

Хула на Духа Святого есть упорное противление очевидной истине Божией, совершенное неверие и нераскаянность, упорное отвержение благодати, соединенное с отвращением от всего, что свято и богоугодно (Евр.10:26, 29); или, говоря иначе, грех против Духа Святого есть ожесточение во зле, злоба нераскаянная, окончательно потерявшая возможность принять благодать.

1 Евсевий Памфил. Церковная история. М., 1993. Кн.4. Гл. 15. С.139.

2 Святитель Кирилл Иерусалимский. Поучения огласительные. М, 1991. Поучение 18. С.305.

3 Святитель Василий Великий. Творения. СПб., 1911. Т.2. Правила, пространно изложенные в вопросах и ответах. Вопрос 207. С.147.

4 Святитель Иоанн Златоуст. СПб., 1898. Творения. Т.1. Кн.1. Слово к Феодору падшему. С.14.

Почему мучения не прекратятся

Теперь вопрос в том, может ли сотворенное существо, а именно человеческий дух, оставаться в таком нераскаянном ожесточении на всю вечность? Есть основание отвечать на этот вопрос положительно. Дух человеческий сотворен со способностью нескончаемого развития, возрастания и преуспеяния; и эту способность нескончаемого развития он может обращать как к добру, так и ко злу. Цель человеческой жизни есть уподобление Богу, отражение в себе совершенств Божиих.

Если свободное существо принимает правильное или доброе направление, то в нем открывается возможность нескончаемого усовершенствования в добре, безостановочного и вечного стремления к своей цели - к уподоблению Богу и теснейшему соединению с Ним. Точно так же, если оно принимает превратное или злое направление, в нем открывается возможность безостановочного стремления по пути зла, безвозвратного и нескончаемого стремления от своей цели, - удаления от Бога. И как любовь к добру, в своем нескончаемом стремлении к Богу, постепенно возрастает, крепнет и усиливается, так что, наконец, в свободном существе прекращается самая возможность зла, как прекратилась она в Ангелах и прекратится в душах, отшедших из сей жизни с верою и покаянием: так и злоба, в постоянном стремлении по своему пути, будет постоянно возрастать и усиливаться, так что в существе, погрязшем во зле, исчезнет всякая возможность добра. Как исчезла она в бесах, так, конечно, произойдет и в душах людей, отшедших отсюда и пребывающих там в ожесточении и нераскаянности.

Таким образом, по свойству человеческого духа, для него возможно и ему предназначено вечное преуспеяние и усовершение в добре; но возможно для него замедление и нескончаемое возрастание во зле. Человеку даны силы для постоянного развития и деятельности; но путь для своей деятельности избирает уже человеческая свобода, и какой бы ни был избран путь - путь ли добра или путь зла - человек имеет возможность идти по избранному пути нескончаемо и безвозвратно.

Правда, во время земной жизни, обыкновенная человеческая злоба представляет собой беспечность о спасении, а не сознательное отвержение и презрение ко всякой спасительной и благодатной помощи. Впрочем, бывают примеры ужасающей силы зла и в настоящей жизни. В продолжение жизни человек ничему не верит, живет так, как будто нет ни Бога, ни будущей жизни, издевается и ругается над верой, как над слабостью или мечтою, или, как говорит апостол, не почитает за святыню Кровь завета, которой освящен, и Духа благодати оскорбляет (Евр.10:29).

Приходит смерть, и при виде ее человек не вразумляется, а остается нераскаянным: презрением отвечает он на советы и убеждения обратиться пред смертью с покаянием к Богу. Злоба, достигшая такой напряженной силы в краткое продолжение земной жизни, за пределами сей жизни, конечно, скоро может созреть и усилиться до нераскаянного ожесточения. Судя по опытам настоящей жизни, естественно предполагать, что душа, вынесшая из сей жизни глубокое и закоренелое стремление ко злу, и за пределами сей жизни будет проявлять постоянно это стремление. Опыт неоспоримо свидетельствует, что нет для нас ничего труднее, как искоренение любимого греха, уничтожение в себе застарелой привычки; нет ничего труднее, как вырвать из души сроднившееся с ней убеждение и заменить его совершенно противоположным.

Чтобы увериться в возможности подобного ожесточения, нужно вникнуть в его внутреннее начало и сущность. Грех, который за свою нераскаянность будет осужден на вечные мучения, есть тот же грех, которым пал начальник зла и которым он увлек человека. Эта духовная гордость, дерзкое стремление твари к независимости от Бога, к равенству с Ним, самообожение, обоготворение себя.

Именно этот грех, постоянно возрастая и усиливаясь в мире существ нравственных, пред кончиной века откроется с особенно страшной силой и обнаружит в себе явную и открытую вражду на Бога, презрение ко всем Его дарам и обетованиям и до безумия гордое притязание твари на божескую честь и достоинство. Мир, по слову Спасителя, подобен полю, на котором до жатвы растут вместе пшеница и плевелы. Жатва есть кончина мира. Ко времени этой жатвы, на поле мира и пшеница и плевелы, и добро и зло достигнут полной зрелости: пшеница для небесных житниц, а плевелы для огня неугасимого (см. Мф.13:38–39).

Мрачными чертами описывает апостол Павел нравственное состояние людей пред концом мира. В последние дни , - говорит он, - настанут времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, враги добра, предатели, наглы, напыщенны и проч. (2Тим.3:1–4). Но эти гордые и надменные враги добра, не имея силы благочестия, будут еще носить вид или личину благочестия (см. 2Тим.3:5).

Пред самым же концом мира злоба сбросит с себя всякий вид благочестия в лице антихриста. Этот человек греха, сын погибели явится открытым врагом Божиим, с богохульною дерзостью отвергающим всякую зависимость от Бога и всякое поклонение Ему (см. Фес.2:3–4). Таким же, конечно, духом горделивого богохульства и ненависти к Богу будут проникнуты и его последователи (см. Лк.18:8, Мф.24:12).

В таком-то ужасном состоянии ожесточенной вражды против Бога и ненависти к Нему нераскаянные враги Божий сойдут в место мучения. Таковая злоба есть злоба нераскаянная, которая никогда не может смягчиться, но будет продолжаться целую вечность и постоянно возрастать и усиливаться. Мы знаем, что и в продолжение здешней краткой жизни, если человек всем существом отдается какой-нибудь страсти, - она делается непреодолимой, и совершенно овладевает умом и волей человека. А гордость, особенно духовная, есть самая упорная и несокрушимая из всех человеческих страстей. И невозможно представить, по каким побуждениям закоренелая, горделивая вражда на Бога могла бы перейти когда-нибудь в искреннее смирение и в смиренное сознание ничтожества твари пред Творцом.

Существо, ожесточившееся против Бога, презирает Его дары и обетования, издевается над верой и молитвой, почитая их постыдной слабостью. Возможно ли, чтобы такое существо, горделиво презирающее самые дары Божий, примирилось с Богом за те мучения, которым оно будет подвергнуто по праведному суду Божию? Конечно, наказание или страдание имеет смягчающую и вразумляющую силу, но только над душами не загрубелыми во зле, которые, будучи поражаемы в своих земных привязанностях, обращаются к Богу и в Нем ищут себе утешения и упокоения.

Но так ли действует наказание или страдание на человека глубоко порочного и нечестивого? Оно не смягчает его, а только ожесточает. Под гнетом страдания, его прежняя холодность к Богу обыкновенно переходит в чувство враждебное, в ненависть, в богохульство. Такое же влияние будут иметь и адские мучения на ожесточенных грешников. И на земле видим примеры того, как человек, объятый гордостью, не только отрекается от благ, но и обрекает себя на тяжелые лишения и нищету из-за того только; чтобы не унизить своей гордости или чтобы не стать в зависимость, в подчинение другому, которого он считает если не хуже, то нисколько не лучше себя.

В лишениях и бедствиях, претерпеваемых из гордости, есть для гордого своего рода удовлетворение, какое находит человек в дорогих и тяжких жертвах, приносимых своему убеждению. Если так упорна гордость и на земле, уступчивее ли она будет в аду в существах, ожесточенных против Бога? Мысль о Божием всемогуществе не может также ослабить враждебного чувства к Богу в закоренелых грешниках. Эта мысль будет только усиливать их ожесточение. Они будут находить для себя пищу в сознании своего неподчинения и открытой вражды с Тем, могуществу Которого нет пределов.

Таким образом, если разумное существо на всю вечность может оставаться в состоянии непримиримой вражды с Богом, то, как существо, не способное к блаженному единению с Богом, оно должно быть удалено от Него и, как существо злобное, должно быть ограничено в своей злой деятельности, заключено в темницу, и притом на всю вечность: потому что и злоба такого существа есть злоба нераскаянная и непримиримая, которая никогда не прекратится, но будет продолжаться и усиливаться целую вечность.

В царствах земных и временных преступник, не показывающий надежды на исправление, изгоняется из общества или его заключают в темницу на всю жизнь, и он обрекается на так называемую политическую смерть. Человеческое правосудие находит это совершенно законным и справедливым. Что же несправедливого, если в вечном царстве Божием неисправимый преступник изгоняется из сего царства и обрекается на заключение в адскую темницу на целую вечность? Итак, для вечных и нераскаянных врагов Божиих должны быть вечные мучения также, как для неисправимых преступников на земле необходимы пожизненные изгнания или заключения.

Если дух человеческий, подобно падшим бесплотным духам, может пребывать в состоянии ожесточения и постоянно возрастать в своей злобе и ненависти к Богу, то теряют смысл указанные выше возражения против учения о вечности мучений. Противники этого учения стараются поставить его в противоречие со свойствами Божиими, с Божией премудростью, благостью, правосудием, всемогуществом, предведением и проч.; но нисколько не обращают внимания на природу человеческого духа, тогда как в этой-то природе есть особенность, могущая привести человека и к спасению, и к погибели.

Противники возражают: если будут вечные мучения, то Бог, по их мнению, не достигает цели творения или достигает ее не вполне. Но такая недостижимость цели возможна ли для премудрости Всемогущего? Правда, Бог воззвал к бытию разумные и свободные существа для вечного и блаженного соединения с Собою; но если Бог творит существа свободные, то эту первоначальную цель Он ставит в зависимость от свободы тварей. Свобода есть высокий дар Творца и высокое преимущество твари. Без свободы невозможно и нравственное блаженное соединение тварей с Богом, и их любовь к Нему, как стремление сердечное и непринужденное.

Свободное существо свободно должно идти к указанной ему цели, не влекомое какой-либо посторонней непреодолимой силой. И Бог, непреложный в Своих дарованиях, никогда не действует на свободу тварей силой одного только Своего всемогущества. Не насильно влечет Он и человека ко спасению. Следовательно, не падает вина на Божие всемогущество, если свободная тварь не хочет идти к предназначенной ей цели. Всемогущество все может, но не разрушает нравственного царства Божия, не превращает весь мир в машину, движимую силою необходимости, не отнимает у существ того преимущества, посредством которого они, как говорит прп. Марк Ефесский, могут не только управлять сами собою, но и уподобляться Всемогущему; и это преимущество так же необходимо для существ, одаренных умом и словом, как дыхание для животных. «Неужели же мы одни только из всех существ, - заключает св. Марк, - будем неблагодарны пред Богом и станем порицать свою природу, потому что знаем и некоторым образом сами определяем свои обязанности? Это было бы похоже на то, как если бы кто-нибудь, будучи поставлен царем над всем миром, снял с себя порфиру и венец и вздумал вести жизнь низкую и развратную, а потом, когда бы его свергнули за это, стал бы жаловаться не на себя, а на того, кто дал ему власть?» 1

Премудрость Божия требует, чтобы свободная тварь имела достаточные средства для достижения предназначенной ей цели. Совершенно достаточные средства даны были человеку невинному, и еще более достаточные дарования - человеку, восстановляемому после грехопадения. Апостол Петр говорит, что Божественною силою Иисуса Христа, Господа нашего, даровано нам все потребное для жизни и благочестия (2Пет.1:3). Следовательно, не Премудрость виновата, если свободное существо, имея все средства ко спасению и блаженству, не принимает этих средств, но отвергает их (см. Евр.10:29) и тем лишает себя блаженства. Виноват ли отец, который дал сыну все средства для благоустроенной жизни, а тот изжил свое состояние блудно и впал в нищету?

Таким образом, вечные мучения ожесточенных тварей нисколько не противоречат ни Божию всемогуществу, ни Божией премудрости. Бог достигает своей цели творения в такой мере, в какой достижение ее делает возможным свобода тварей; следовательно, достигает ее вполне: потому что и первоначально в уме Божием эта цель была не безусловная, но условливалась свободою тварей.

Находят вечные мучения невозможными после искупления человека. «Неужели, - говорят, - заслуги Искупителя не сильны еще покрыть пред Божеским правосудием все согрешения человеческие? Неужели и после искупительной жертвы, принесенной за людей Сыном Божиим, некоторые из них еще будут осуждены на вечные мучения?»

Отвечать на этот вопрос не трудно. Искупительная жертва, принесенная за людей Спасителем, действительно, бесконечно превышает все человеческие долги пред Божеским правосудием. Как бы ни были тяжки и бесчисленны грехи человеческие, все же они в сравнении с бесконечной полнотой искупительных заслуг Христовых-то же, что капля в сравнении с морем. Когда преумножился грех, стала преизобиловатъ благодать (Рим.5:20). Но благодать, приобретенная нам Искупителем, не есть сила, необходимо и насильно влекущая человека ко спасению. Благодать не действует насильственно, с непреоборимой силой. «Бог, - говорит преп. Иоанн Дамаскин, - не вынуждает добродетели и не силою похищает человека у смерти» 2 .

Благодать требует со стороны человека свободного согласия, сочувствия и содействия. Путь ей в свою душу человек должен приготовить желанием спасения и покаянием во грехах, принять ее с верой, по крайней мере не затворять дверей сердца (Откр.3:20), когда она приходит, не противиться ей, не угашать и не оскорблять ее, когда она пришла (Деян.7:51, 1Фес.5:19, Еф.4:30). Что же делать благодати с ожесточенными грешниками, которые не имеют ни веры, ни покаяния, но с гордостью отвергают благодатные средства и снова распинают Сына Божия, поносят и попирают Его, не почитают за святыню Кровь завета, которой освящены и Духа благодати оскорбляют (Евр.6:6, 10:29).

Кровь Искупителя, ими попранная, благодать Его, ими отвергнутая и поруганная, будут вопиять на них пред Богом и только усугубят вину их. Таким образом, и бесценные заслуги Искупителя не принесут спасения ожесточенным грешникам, не потому, что искупительные заслуги Христовы не сильны спасти их, но потому, что сами они своим произвольным упорством делают себя неспособными к участию в дарах, заслугами Спасителя приобретенных.

Неверие в вечность мучений думают основать на понятиях о Божием правосудии, благости и всеведении. «Правосудно ли, - говорят, - за кратковременные грехи земной жизни осуждать на вечные мучения?» Но скажем словами св. Златоуста: «Не по времени согрешения судимы бывают, но по естеству прегрешений» 3 . Притом, в вечных мучениях будут казнимы не только временные грехи земной жизни, глубоко повредившие и ожесточившие душу, но гораздо более нераскаянная злоба и непримиримая ненависть к добру, так что вечное мучение будет сопутствовать ожесточению твари и ее нескончаемому пребыванию в грехе.

Говорят: «Бог есть благость и любовь. Как же совместить с благостью Божией вечные мучения тварей, по благости призванных к бытию?» Действительно, Сам Господь свидетельствует, что любовь Его к человеку сильнее, чем любовь матери к своему младенцу (см. Ис.49:15) или любовь отца к своему сыну (см. Мф.7:9–10). Все, что только может сделать земной отец для воспитания и образования своего сына, все это совершенно ничтожно в сравнении с теми средствами, которые употребил Бог для умудрения и спасения человека.

При всем этом найдутся существа, которые отвергнут эти спасительные и благодатные средства, подавят в себе все семена добра и на целую вечность останутся в ожесточенной злобе и вражде против Бога. Ужели же и на такие существа благость Божия должна изливать свои дары и щедроты? Не значило ли бы это (что запрещает Господь апостолам), давать святыню псам, и бросать жемчуг пред свиньями (см. Мф.7:6). Еще могла бы снизойти благость Божия, как и нисходит к грешным, которые грешили по человеческой немощи, по неведению, к грешникам, которые каются в своих вольных и невольных согрешениях и просят прощения и помилования - но на вечные мучения будут осуждены нераскаянные грешники, враги Божии, презирающие дары и щедроты Божией благости. Конечно, не от Бога зависит их погибель: благость Божия спасла бы их, если бы они только захотели принять спасение. Если гибнут, значит, отвергают спасение. Благость Божия есть такое свойство Его воли, по которому Бог сообщает полноту благ каждой твари, насколько она только может вместить по своей природе.

Что же благость Божия может сделать с такими существами, которые сами сделали себя неспособными к духовным благам и к благодатным дарам и еще с гордостью отвергают их? Благость Божия может только оставить им бытие, которое сами они наполнили бессильной злобой и страданиями.

Но, - говорят, - Бог знал несчастную судьбу таких существ: зачем же Он создал их? Не лучше ли было бы им вовсе не существовать, чем существовать в вечных мучениях? Представьте, что какой-либо отец имеет десять сыновей. Девять из них умны, благочестивы, совершенно счастливы, служат честью своего отца и украшением своего общества. Но один из десяти человек потерянный, неисправимый, впал в пороки и преступления и навсегда изгнан из общества.

Несмотря на гибель этого несчастного, можно ли не назвать отца девяти умных и благочестивых сыновей счастливым отцом? Конечно, горько отцу потерять и одного сына, но неестественно думать, чтобы отец, радуясь счастью и совершенствам девяти сыновей и скорбя об одном, стал жалеть, что он родил их всех на свет, и, если бы заранее знал судьбу сыновей своих, из-за одного отказался бы и от рождения девяти.

Пример этот представляет некоторое подобие отношения Творца к твари. Бог, конечно, еще до творения мира знал число людей, которые вместе с дьяволом и ангелами его подвергнутся вечным мукам; но Бог также от вечности провидел, что бесчисленное множество людей будут наслаждаться вечной блаженной жизнью. Если бы провиденная Богом погибель ожесточенных грешников могла остановить творческую благость, восхотевшую создать разумных тварей, то почему же и блаженство праведных и спасаемых, также провиденное Богом, не могло подвигнуть Его к творению? Неужели хотят, чтобы из-за злых Бог отказал в бытии и во всех его радостях и добрым? «В таком случае, - замечает прп. Иоанн Дамаскин, - зло победило бы благость Божию» 4 .

«Бог знал, - говорит свт. Иоанн Златоуст, - что Адам падет; но видел, что от него произойдут Авель, Енос, Енох, Ной, Илия, произойдут пророки, дивные апостолы, украшение естества, и богоносные сонмы мучеников, источающие благочестие» 5 .

Что касается до того, будто вечные мучения ожесточенных тварей кладут пятно на творение Божие, то всякий благомыслящий без труда согласится, что вечные мучения нисколько не противоречат ни Божиему всемогуществу, ни Божией премудрости. Премудрость дала все средства человеку ко спасению; всемогущество не разрушает свободы тварей, без которой невозможно было бы нравственное царство и блаженство тварей в союзе любви с Богом. И кто же из имеющих ум и свободу захочет, чтобы Бог превратил его в бессознательную машину?

Говорят, что вечные мучения, как наказание, не имеющее целью исправление наказуемых, есть бесцельная жестокость и мщение, недостойное Бога. Но что бы сказало человеческое правосудие, если бы ему представили следующее соображение: в обществе есть преступники ожесточенные и закоренелые; никакое наказание не исправит их; значит, налагаемое на них наказание есть бесцельная и бесполезная жестокость? Следовательно, такие злодеи должны быть освобождены от всякого наказания, и им должна быть предоставлена полная свобода действования? И человеческое правосудие, опираясь на непреложный и всеми сознаваемый закон правды, не только обрекает злодея на пожизненное изгнание или заключение, но за великие преступления осуждает его на смертную казнь. Причем, конечно, уже не имеется в виду исправление преступника.

Закон правды требует, чтобы его нарушение получило возмездие, независимо от других целей, каковы, например, исправление наказуемого, устрашение других и проч. Цели эти могут быть и не быть; но прямая цель наказания есть воздаяние за преступления, требуемое законом правосудия. И сам преступник, в собственном сознании, принимает назначенное ему наказание не в виде исправительной меры, хотя оно и могло быть такою мерою, но принимает ее как возмездие за нарушение закона.

Наконец, в словах апостола Павла думают находить проповедь о всеобщем восстановлении всех тварей в состояние славы и блаженства. При начале царства славы Бог, говорит апостол, все во всем (1Кор.15:28). А где Бог, там свет, жизнь и блаженство. «Где же, - говорят, - будет геенна, если Бог будет всяческая во всех?» Но что апостол не проповедник всеобщего восстановления, об этом он сам свидетельствует, когда говорит, что на последнем суде не познавшие Бога и не покоряющиеся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа подвергнутся наказанию, венной погибели, от лица Господа и от славы могущества Его (2Фес.1:8–9).

Не противоречит же сам себе апостол. Правда, где Бог, там свет, жизнь и блаженство; но только для тех, которые имеют очи видеть (см. Рим.11:8, 10) и имеют чистое сердце, способное жить в Боге и наслаждаться блаженством лицезрения Божия (см. Мф.5:8). И естественный свет для больных глазами бывает тяжел и невыносим - тем паче нестерпимо Божественное сияние для душ, омраченных грехом. Для чистых сердцем Бог действительно есть свет и жизнь - для омраченных грехом Бог есть огонь поядающий (Евр.12:29). И тогда как первые будут вкушать неизреченное блаженство в лицезрении Божием (Мф.5:8), последних одна мысль о Боге будет приводить в ужас и трепет (Иак.2:19).

«Да будет Бог все во всем, но от сего не будут блаженны неспособные к блаженству и недостойные блаженства. И естественный свет освещает все вещи видимого мира, но от того не делаются прозрачными и светящимися тела темные и непроницаемые светом» 6 .

Печатается по изданию:
О вечных мучениях грешников. М. 1863.
Цензор - архимандрит Никодим.

Москва - 2004

Нет похожих статей.

Согласно Библии вечный не ад и мучения (адские муки), а огонь, дым

Действительно, сложно понять причины благовестия Иисуса в аду тем, кого Он собирался там оставить, и тем, кого хотел с Собой забрать в рай. Чтобы еще более убедиться в несостоятельности этой богословской теории, давайте посмотрим на библейские тексты, которые нам говорят о рае и якобы вечных муках в преисподней.

Существует всего несколько текстов в Священном Писании, на которых построена вся концепция вечных посмертных мучений. Давайте их рассмотрим и подумаем, о какой вечности в них может идти речь:

«И пойдут сии в муку вечную , а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25:46).

«И дым мучения их будет восходить во веки веков , и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его» (Откр. 14:11).

Если на основании этих текстов сделать вывод, что грешники будут мучиться в огне вечно, то нужно будет признаться в противоречивости Библии. В главе «Геенна огненная» было приведено множество отрывков из Священного Писания, в которых описан Великий Суд, представляющий собой сжигание огнем, то есть уничтожение , греха и грешников. Вот еще несколько стихов на эту тему:

«Нынешние небеса и земля … сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков. Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят. Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Пет. 3:7,10,13).

«Праведно пред Богом - оскорбляющим … воздать скорбью … в явление Господа Иисуса с неба … в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа, … которые подвергнутся наказанию, вечной погибели » (2 Фес. 1:6-9).

«И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их » (Откр. 20:9).

«Нечестивые погибнут , и враги Господни, как тук агнцев, исчезнут, в дыме исчезнут » (Пс. 36:20).

«Города Содомские и Гоморрские, осудив на истребление, превратил в пепел , показав пример будущим нечестивцам » (2 Пет. 2:6).

«Я извлеку из среды тебя огонь, который и пожрет тебя: и Я превращу тебя в пепел на земле перед глазами всех, видящих тебя. Все, знавшие тебя среди народов, изумятся о тебе; ты сделаешься ужасом, и не будет тебя во веки » (Иез. 28:18,19 , см. также Ис. 33:12,14 , Мал. 4:1,3 , Пс. 49:3,4 , Ис. 66:22,24 , Ис. 1:28 , Ис. 30:33 , Ис. 34:8-10 , Ис. 38:16-23 , Авд. 1:18 , Наум. 1:9,10 , Пс. 10:6 , Пс. 36:20 , Пс. 103:35 , 1 Кор. 3:13 , 1 Пет. 3:12).

Как хорошо видно из этих текстов, грешные люди в огне погибают, превращаются в пепел, исчезают на веки . Мы знаем, что Библия не может себе противоречить. О чем же тогда говорят стихи о вечных муках Мф. 25:46 и Откр. 14:11 ?

Существует как минимум два объяснения их содержания.

Во-первых , вечным может быть не мучение грешников, а сам огонь . Ведь в Библии нет других текстов, которые говорят, что именно страдание грешных людей, не достойных Царствия Небесного, будет вечым. Ряд теологов считает, что Бог оставит на новой земле огонь геенны для напоминания об огромной трагедии, постигшей всю Вселенную. Такой вывод можно сделать из анализа иных текстов Священного Писания, описывающих те же события, что и в Мф. 25:46 , в том числе находящиеся в непосредственной близости с этим стихом:

«Устрашились грешники на Сионе; трепет овладел нечестивыми: «кто из нас может жить при огне пожирающем? кто из нас может жить при вечном пламени ?» (Ис. 33:14).

«Ибо день мщения у Господа, год возмездия за Сион. И превратятся реки его в смолу, и прах его - в серу, и будет земля его горящею смолою: не будет гаснуть ни днем, ни ночью; вечно будет восходить дым ее ; будет от рода в род оставаться опустелою; во веки веков никто не пройдет по ней» (Ис. 34:8-10).

А беспокойство днем и ночью в Откр. 14:11 предсказывает нам мучение последователей учения Вавилона от семи язв и чаш, о которых рассказывается параллельно (см. Откр. 16:9 , Откр. 18:2,4). Дорогой читатель, нужно учитывать, что Священное Писание в оригинале не имело разделения по главам и знаков препинания. Также нужно знать, что библейское повествование зачастую имеет цикличность, то есть одна тема прерывается другой и далее вновь продолжается. Это хорошо видно на примере 24 главы Евангелия от Матфея где Иисус рассказывал «вперемешку» о Своем Втором Пришествии и разрушении Иерусалима в 70 году н. э. Также в библейских пророчествах часто применяется описание одних и тех же периодов времени или событий разными символами. Так, например, смена мировых держав в книге Даниила изображалась сначала в виде истукана, а затем образами животных (Дан. 2 и главы).

Во-вторых , слова вечно и вовек далеко не всегда в Библии обозначают бесконечность:

А) «Непременно да будет обрезан рожденный в доме твоем и купленный за серебро твое, и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным . Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей, истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой» (Быт. 17:13,14).

Здесь завет обрезания назван вечным. Однако мы знаем, что Новый Завет отменил необходимость обрезания (см. 1 Кор. 7:18,19 , Рим. 3:30 , Гал. 5:6 , Филип. 3:2,3).

Б) «И сказал Господь Аарону: вот … от всего, посвящаемого сынами Израилевыми, Я дал тебе и сынам твоим, ради священства вашего, уставом вечным; вот, что принадлежит тебе из святынь великих, от сожигаемого: всякое приношение их хлебное, и всякая жертва их за грех… Это устав вечный в роды ваши» (Чис. 18:8,9,23).

Со смертью Христа - истинной заместительной жертвы, пропала необходимость совершать жертвоприношения в храме, а значит, в Новом Завете служение евреев из рода Аарона стало не нужным, несмотря на то, что ранее оно было названо вечным.

В) «Ты соделал народ Твой Израиля Своим собственным народом навек, и Ты, Господи, стал Богом его» (1 Пар. 17:22).

Иисус открыл дорогу к Богу язычникам, теперь каждый христианин стал народом Божьим (см. главу «Послание к Евреям 4:9» ).

Г) «И он останется рабом его вечно » (Исх. 21:6).

Здесь речь идет о времени жизни раба.

Д) «Как Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блудодействовавшие и ходившие за иною плотию, подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример » (Иуд. 7).

Огонь Содома и Гоморры Библия тоже называет вечным , однако он давно погас. Священное Писание сравнивает истребление этих городов с последующим наказанием нечестивцев (см. выше 2 Пет. 2:6).

Анализируя Библию, можно сделать вывод: вечно что-то длится, пока не закончится либо не исполнится его предназначение. Понятие «вечно» в смысле «бесконечно» по отношению к Земле может принадлежать только Богу (см. 1 Пар. 16:15 , Пс. 110:7,8 , 1 Пет. 1:25 , Откр. 14:6 , 1 Тим. 6:16). Сама Библия так объясняет значение слова вечно : «Видимое временно , а невидимое вечно » (2 Кор. 4:18).

Мы не можем знать, насколько долго будет гореть пламя Великого Суда. Главное, мы можем быть абсолютно уверенными, что уж точно грешники не будут мучимы вечно в этом огне – Библия неоднократно и однозначно говорит об их уничтожении.

Также и сам ад, который, как мы теперь знаем, обозначает могилу, исчезнет - будет уничтожен в озере огненном:

«И смерть и ад повержены в озеро огненное » (Откр. 20:14).

Кстати, в этом тексте мы видим еще одно доказательство отличия ада от геенны огненной. Разве может ад быть брошен в себя же – в ад? Конечно, нет. Здесь говорится о том, что на новой земле не будет уже ни прекращения жизни (смерти) , ни могил (ада) .

«Сии … как бессловесные животные … растлевают себя. Горе им, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей … Это безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые; свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими; звезды блуждающие, которым блюдется мрак тьмы на веки » (Иуд. 10-13).

Богословская теория о вечном мучении в преисподней противоречит также понятию о вечной жизни во Христе. Согласно Евангельской вести, жизнь вечная возможна только во Христе Иисусе: «Ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе , Господе нашем» (Рим. 6:23 , см. также 1 Ин. 3:15). То есть люди, отвергшие Христа, не будут жить вечно нигде: ни в преисподней, ни в озере огненном, ведь мука вечная – это тоже жизнь вечная , только плохая.

Стоит отметить, что в церкви всегда существовали учения, не поддерживаемые большинством, которые возвещали отсутствие «вечного ада» и восстановление всего тварного на земле в исходное состояние. Подобные теологические концепции ряд богословов именует «Апокатастасисом» (др. греч. άποκατάστασις - восстановление), а их приверженцев - «оптимистами». О конечности адских мук или всеобщем спасении высказывались такие известные в церкви личности, как христианский проповедник Климент Александрийский (150 – 215 гг.), христианский ученый богослов Ориген (185 – 254 гг.), возведенный в ранг «святых» епископ Григорий Нисский (335 - 394 гг.), слепой богослов Дидим Александрийский (ум. в 395 г.), христианский писатель Исаак Сирин (VII век) и другие.

Конечно, сам «Апокатастасис» ошибочен, ведь, как мы увидели выше, Библия не учит о всеобщем спасении. Но в нем есть и здравое зерно, так как учение о вечном мучении бессмертных душ определенно противоречит характеру Любящего Бога и Его Слову.

§270 б) Степени адских мучений

Впрочем, хотя все грешники подвергнутся адским мучениям, но не все в одинаковой степени: одни будут наказаны больше, другие менее, каждый соразмерно грехам своим. Эту истину —

1. Ясно возвещает св. Писание. Христос Спаситель сказал, что раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут. (Лук. 12, 47. 48); что фарисеи, которые поедают домы вдов и лицемерно долго молятся; они примут тем большее осуждени (Лук. 20, 47); что отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому, в котором не примут Апостолов (Матф. 10, 15), а Тиру и Седону отраднее, нежели Хоразину и Вифсаиде (11, 21. 22). Св. Апостол учил, что праведный Судия на всеобщем суде воздаст каждому по делам его (Рим. 2, 6).

2. Столько же ясно проповедывали св. Отцы и учители Церкви.

Например:

Св. Василий великий : «надобно знать, что выражения: бит будет много, и бит будет мало, означают не конец, а разность мучения. Ибо если Бог есть праведный Судия, не только добрых, но и порочных, воздающий каждому по делам его, то иный может быть достойным огня неугасимаго, или слабейшаго, или более пожигающаго, другой червя - неумирающаго, но опять или сноснее, или нестерпимее причиняющаго боль, по достоинству каждаго, и иной геенны, в которой, без сомнения, есть разные роды мучений, и другой - тмы кромешной, где один доведен только до плача, а другой, от усиленных мучений, и до скрежета зубов. Самая тьма кромешная, без сомнения, показывает, что есть в ней нечто и внутреннее. И сказанное в притчах: во дне ада (9, 18), дает разуметь, что некоторые хотя во аде, но не во дне ада , терпят легчайшее мучение. Это можно и ныне отличать в телесных страданиях. Ибо один болен лихорадкою с припадками и другими недугами; другой чувствует только лихорадку, и то не в равной степени с другим, иный же не имеет лихорадки, а страждет болью в каком либо члене, и то опять более или менее другаго» (2069).

Св. Ефрем сирин : «разные есть роды мучений, как слышали мы в Евангелии. Есть тма кромешная (Матф. 8, 12): а из сего видно, что есть и другая тма глубочайшая; геенна огненная (Матф. 5, 22) - иное место мучения; скрежет зубов (Матф. 13, 42) - особое также место; червь неусыпающий (Матф. 9, 48) - в ином месте; озеро огненное (Апок. 19, 20) - опять иное место; тартар (2 Петр. 2, 4) - также свое место; огонь неугасающий (Марк. 9, 43) - особая страна; преисподняя (Фил. 2, 10) и пагуба (Матф. 7, 13) - на своих местах; дальнейшия страны земли (Еф. 4, 9) - иное место; ад, где пребывают грешники, и дно адово - самое мучительное место. На сии - то мучения распределены будут несчастные, каждый по мере грехов своих, или более тяжких или более сносных, по - написанному: б еззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится (Притч. 5, 22), бит будет много и бит будет мало (Лук. 12, 47. 48). Как есть различия наказаний здесь, так и в будущем веке» (2070). «Иначе мучится прелюбодей, иначе блудник, иначе убийца, иначе вор и пьяница» (2071).

Св. Иоанн Златоустый : «кто большее получил наставление, тот должен вытерпеть большую казнь за преступление. Чем мы сведующее и могущественнее, тем тяжелее будет наказаны за грехи. Ежели ты богат, от тебя требуется больше пожертвований, нежели от беднаго; ежели умен, больше послушания; ежели облечен властию, покажи блистательнейшие заслуги. Так и во всем ты дашь отчет по мере сил своих» (2072). «Отходящий туда со множеством и добрых и злых дел получит некоторое облегчение и в наказании и муках тамошних: напротив, кто не имея добрых дел, принесет только злыя, тот, сказать нельзя, сколько постраждет, будучи отослан в вечную муку» (2073).

Так же учили - св. Киприан (2074), блаж. Иероним (2075), блаж. Августин (2076) и другие

§ 271 в) Вечность адских мучений.

Но различаясь между собою по степени, мучения грешников в аду нисколько не будут различны по отношению к продолжительности: потому что для всех будут равно вечны и нескончаемы:

I . Св. Писание, действительно, изображает эти мучения грешников –

1). Вечными. Сам Спаситель засвидетельствовал, что после всеобщаго суда Он скажет грешникам: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный…, — И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Матф. 25, 41. 46). В послании апостола Иуды читаем: Как Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блудодействовавшие и ходившие за мною плотию, подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример (- 7). Апостол Павел выражается, что грешники муку примут погибель вечную от лица Господня, и от славы могущества Его, когда он приидет прославиться во святых Своих и явиться в день оный во всех уверовавших (2 Сол. 1, 9. 10). В Апокалипсисе говорится, что дым мучения грешников во веки веков восходит , и не будут иметь покоя ни днём, ни ночью (14, 11) и что диавол и клевреты его, вместе с которым отъидут в геенну грешники, мучения будут день и ночь во веки веков (20, 10).

2) Нескончаемыми. Эту нескончаемость мучений грешников:

а) предсказал еще пророк Исайя: Червь их не умрёт, и огонь их не угаснет (Ис. 66, 24); б) потом – св. Иоанн Предтеча, свидетельствуя о Христе Спасителе: лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Своеи соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым (Матф. 3, 12); в) наконец, сам Спаситель в следующей сильной речи: И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает. (Марк. 9, 43-48; снес. Матф. 18, 8).

II . Православная Церковь всегда веровала, что мучения адски я будут вечны. Веру свою она выразила – а) торжественно на пятом вселенском Соборе, когда осудила лжеучение оригеново, будто демоны и нечестивые люди будут страдать во аде только до определеннаго времени, и за тем снова будут возстановлены в свое первобытное, невинное состояние (2077); б) так же в символе Афанасиевом, где читаем: «благая содеявшии пойдут в жизнь вечную; злая же в огнь вечный». В частности, это верование Церкви ясно исповедывали и проповедывали ея учителя и прежде пятаго вселенскаго Собора. Таковы:

Св. Климент римский: «безсмертны все души и нечестивых, для которых лучше было бы, если бы они не были нетленны: потому что мучаясь безконечным мучением в огне неугасающем и не умирая, они не будут иметь конца своему бедствию» (2078).

Св. Поликарп: «ты грозишь мне огнем горящим временно, и вскоре угасающим; потому что не знаешь об огне будущаго суда и вечнаго мучения, который уготован нечестивым» (2079).

Св. Иустин мученик: «что он (диавол) со своим воинством и людьми, последующими ему, будут посланы в огнь и будут там мучиться в безконечные веки, — это предвозвестил Христос» (2080).

Св. Ириней: «кому скажет Господь: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный , те будут осуждены навсегда» (2081). «Вечны и без конца будут блага, дарованныя от Бога; потому и лишение их будет вечно и без конца, подобно тому, как в безграничном свете ослепившие самих себя или ослепленные другими навсегда лишены приятности света» (2082).

Св. Кирилл иерусалимский: «если кто грешен, получит вечное тело, долженствующее терпеть мучение за грехи, дабы вечно гореть в огне и не разрушаться» (2083).

Св. Василий Великий: «Господь то решительно говорит, что пойдут сии в муку вечную (Матф. 25, 46), то отсылает иных в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам (- 41), а в другом месте именует геенну огненную , и присовокупляет: где червь их не умирает, и огнь не угасает (Марк. 9, 47. 48), и еще древле о некоторых предрек через Пророка, что червь их не умрёт, и огонь их не угаснет (Ис. 66, 24): потому, если при таком числе подобных свидетельств, находящихся во многих местах бугодухновеннаго Писания, многие еще, какбы забыв о всех подобных изречениях и определениях Господних, обещают себе конец мучению, чтобы свободнее отважиться на грех: то сие, конечно, есть одна из козней диавольских. Ибо если будет когда нибудь конец вечному мучению, то и вечная жизнь, без сомнения, должна иметь конец. А если не смеем думать сего о жизни, то какое основание полагать конец вечному мучению? И мучению и жизни равно придается одно слово: вечный. Сказано: пойдут сии в муку вечную а праведники в жизнь вечную» (2084).

Св. Иоанн Златоустый : «пусть будет так, что ты проживёшь и много лет и не испытаешь никакой перемены; что же это в сравнении с безконечными веками и с тяжкими и несносными оными муками? Здесь и счастье и несчастье имеет конец, и притом самый скорый: но там и другое продолжается в безсмертные веки, и своим качеством столько различны от здешних, что и сказать нельзя… Если кто скажет: как же душа может стать на такое множество мук, когда притом она будет терпеть наказание безконечные веки? Такой человек пусть подумает о том, что бывает здесь, как часто доставало многих на продолжительную и тяжкую болезнь. Если они и скончались, это не потому, что душа совершенно истощилась, но потому, что тело отказалось служить, так что, если бы оно не уступило, то душа не перестала бы мучиться. И так, когда душа получит нетленное тело, тогда ничто не воспрепятствует мучению продлиться в безконечность… Посему не будем располагаться ныне так как будто чрезмерность мучений могла истощить вашу душу: ибо в то время и тело не испытает сего (истощания), но будет вместе с душею вечно мучиться, и другаго конца не будет» (2085).

Такие же мысли находим: у Тертуллиана (2086), Феофила антиохийского (2087), Киприана (2088), Минуция Феликса, Ипполита, Афанасия (2089), Григория Богослова (2090), Илария, Иеронима и других (2091).

III . Несправедливо называть учение о вечности мучений адских противоречащим здравому разуму.

1) Всякий здравомыслящий согласится, что до тех пор, пока грешник пребудет грешником и не очистится от своих грехов, он – а) необходимо останется перед лицом святейшаго и правосуднейшаго Существа чадом гнева (Еф. 2, 3); б) необходимо останется неспособным к наслаждению небесным блаженством, как слепой неспособен наслаждаться красотами природы, человек душевный – принимать то, что от Духа Божия (1 Кор. 2,14), и в) никак не может освободиться от естественных, неизбежных следствий греха, — укоров совести и других мучений. Кто же в состоянии доказать, что падшие духи и люди, которые осуждены будут праведным судом Божиим в огонь вечный, когда либо очистятся от своих грехов? Напротив, о падших духах известно, что хотя протекли уже целые тысящелетия, как они пали, хотя они испытывают уже заслуженное наказание и вполне знают ожидающую их участь, однакож не только не исправились, а еще более преуспевают во зле и противлении воли Божией, так что обращение к добру для них сделалось нравственно невозможным (§§ 68. 154). Равным образом, мы знаем по опыту, что иногда и люди, при всей непродолжительности земной жизни, до того навыкают известным порокам, что, не смотря на все побуждения, на все даже усилия исправиться и умирают во грехах своих. Представим же, что эти люди, как при жизни не воспользовались пособиями благодати Божией, так и по смерти неспособны и недостойны будут воспользоваться спасительным действиями молитв церковных, и до самого второго пришествия Господа и всеобщаго суда, может быть, будут более и более застаревать во зле: не естественно ли думать, что и для этих несчастных соделается навсегда нравственно – невозможным исправление и очищение от грехов? А если и падшие духи, и люди грешники могут навсегда, или во веки, остаться грешниками: то нельзя отвергать и вечности их мучений.

2) «Бог, говорят, благ: как согласить вечные мучения грешников с Его безконечною благостию?» Бог, действительно, безконечно -благ; но благость не есть единственное Его свойство, — Он вместе и безконечно-истинен, безконечно-свят, безконечно-правосуден, и все эти, как и все другия совершенства Его, безконечныя сами в себе, соразмеряют одно другое в Его действиях по отношению к тварям. Благость Божия уж успела проявиться по отношению к грешникам во всей своей силе: по единой благости Господь даровал нам бытие; по единой благости отечески промышляет о нас; по единой благости Он помиловал нас, когда мы пали во Адаме; по единой безконечной благости пощадил предать за нас на смерть самого единородного своего Сына; по единой благости дарует нам все средства ко спасению во Иисусе, изливает на нас все Божественные силы, для жизни и благочестия (2 Петр. 1, 3), тысящекратно прощает нам грехи, когда мы приносим покаяние; по единой благости устроил так, чтобы и по смерти до самого всеобщаго суда мы могли пользоваться спасительными действиями молитв церковных. Что же неестественного, если за таким проявлением безконечной благости Всевышнего, по отношению к грешникам последует наконец проявление и безконечной Его правды? Он не престанет быть благим и тогда, когда грешники будут мучиться во аде; но только по отношению к ним будет действовать не по благости своей, которая, так сказать, уже вся излилась на них прежде и не обрела в них ничего достойного, а по совершеннейшей правде, — не престанет быть благим: потому что и после всеобщаго суда во веки веков не престанет проявлять безконечную любовь свою к всем тем людям, которые прежде умели воспользоваться Его благостию, и вообще кто всем достойным своим тварям.

3) «Бог высочайше-правосуден: сообразно ли с Его правдою за временныя преступления наказывать вечными мучениями?» Но важность греха нельзя соразмерять одною продолжительностью его совершенства: и величайшие беззакония (отцеубийство и под.) могут совершаться мгновенно, а незначительная – очень медленно.

Важность греха определяется по величию того лица, против которого совершен он; по состоянию лица согрешившего; по ясности закона, который нарушен; по силам и средствам к исполнению закона, какие имел согрешивший; по качеству и количеству побуждений, которые могли удержать его от греха; по раскаянности или нераскаянности грешника и под. Представим же теперь, что грешники, которых осудит небесный Судья на страшном судилище, согрешали во время своей, хоть и не продолжительной, против самого Существа высочайшего, и, может быть, попрали самого Сына Божия и не почитали за святыню Кровь завета, которую освящены и Духа благодати оскорбляли (Евр. 10, 29); представим, что эти люди согрешали большей частию не по слабости или увлечению а при ясном сознании своего проступка, намеренно, по злой воле; что они нарушали самые ясные законы Божьи, данные в откровении, естественном и сверъ-естественном; имели все благодатные силы и все возможные побуждения к исполнению закона; причинили, может быть, величайший вред ближним своими грехами, и наконец умерли не только не исправившись, но и не принесли покаяния. Не по всей ли справедливости такие грешники должны подвергнуться наказаниям вечным? И нарушится ли сколько-нибудь правда Божия, когда они будет казнить собственно грех, который, как неочищенный никаким покаянием, останется в них и с ними навсегда?

4) «Бог безконечно-премудр: как же оправдается Его премудрость, если грешники будут страдать вечно, когда Он создал нравственных существ для блаженства?» Бог, действительно, создал нравственных существ, между прочим, и для блаженства (§ 59); но под тем непреложным условием, чтобы они сами, как свободные, стремились к этой цели по указанному им пути, чтобы они сами соделали себя и способными к блаженству и достойными его. А единственный путь к блаженству, единственное средство для нравственных существ соделаться способными к нему и достойными его есть благочестивая жизнь. След. если грешники не удостоятся предназначенного для нравственных существ блаженства, напротив заслужат себе вечную казнь, — причиной тому они сами, и премудрость Божия, призвавшая их к достижению блаженства только под условием, останется во всей своей силе. Надобно притом помнить, что и блаженства вечнаго достигнут многие и весьма многие нравственныя существа, тьмы тем добрых Ангелов и безчисленные сонмы праведников, и что, следовательно, и эта цель мироздания, избранная премудростью Божиею, будет достигнута.

(2067) Слов. к Феод. падш. 1, в Хр. Чт. 1844, 1, 361. 366 - 367.

(2068) Вас. вел. Письм. к падш. деве XLVI, в тв. св. Отц. X, 131.

(2069) Прав., кратко излож., отв. на вопр. 207, в Тв. Св. От. IX, 346 – 347.

(2070) Слов. на второе пришеств. Господа, Тв. св. Отц. XII, 390.

(2071) Слов. на честн. крест. и на втор. приш. Господ., там же XIV, 50; снес.

(2072) На Рим. бесед. V, стр. 84, по русск. пер.

(2073) Слов. к Феод. падш. 1, в Хр. Чт. 1844, 1, 413.

(2074) Tunc saeviendi plurima genera… Hos, quibus recusata nox Domini et imperia fuere comtempta, disparibus coёrcet exitiis, proque merito salutis exactae vires suas suggerit, dum par sceleri discrimen imponit… et caet. (lib. de laud. Martyr.).

(2075) Si tolerabilius erit terrae Sodomorum et Gomorrhaeorum, quam illi civitati, quae non receperit Evangelium: ergo et inter peccatores diversa supplicia sunt (Comment. in Matth. X).

(2076) Nec dubitandum est, poenas ipsas, quibus cruciabuntur (damnati), pro diversitate criminum, diversas esse (De baptism. IV, 19).

(2077) Apud Harduin. Consil. T. IV, col. 66; Никиф. Калл. Hist. eccles. XVII,

(2078) Привод. у св.Иоанн. Дамаск.Eclog. Litt. (неизвестный символ) tit.1

(2079) Евсев. Церк. ист. IV , гл. 15, стр. 213

(2081) Adv. haer. IV, c. 28.

(2082) Ibid. V, с. 27.

(2083) Огл. поуч. XVIII, n. 19, стр. 422-423.

(2084) Прав., кратко излож., отв. на вопр. 207, в Тв. св. Отц. IX, 345. Снес. примеч. 2069.

(2085) Слов. к Феодор. падш. 1, в Хр. Чт. 1844, 1, 365-366. 367-368.

(2086) Apoloq. с. 18. 45: aeternam ab Eo poenam providemus…, pro magnitudine cruciatus, non diuturni, verum sempiterni, Eum timentes.

(2087) Ad Autolic. 1, с. 14.

(2088) … nec erit, unde habere tormenta vel requiem possint aliquando vel finem (lib. ad Demetrian.; cfr. epist. XV. LV).

(2089) Минуц. Фел.Octav. с. 35; Иппол.adv. Graec. Et Plat. c. 3; Афанас. In Ps. XLIX, 22.

(2090) «Уделом вторых (грешников), кроме прочего, будет мучение, или вернее сказать, прежде всего прочего, отвержение от Бога и стыд в совести, которому не будет конца. (слов., говорен. в присут. отца, Тв. св. Отц. II, 56).

(2091) Илар.Comment. In Matth. V, n. 12; Иероним in Matth. XXIV, 4; Кирил. алекс.In Jes. LXY, 11, lib. V, T. VI; Феодорит. In Pa. XCIII, 13; Августин.de civit. Dei XXI, 17. 21. 26, n. 6

с.654 — 662
Православное Догматическое Богословие.
Том II, изд. 4-е, Спб, 1883 г.
Митрополит Макарий (Булгаков)

Учителю, приведох сына моего к Тебе, имуща духа нема;
и идеже колиждо имет его, разбивает его,
и пены тещит, и скрежещет зубы своими,
и оцепеневает
Мк. 9, 17–18.

Кто идет по пути порока, тот непременно в конце концов впадет в бездну погибели. Злые дела всегда влекут за собой несчастья, и вообще порочный образ жизни заканчивается ужасным бедствием. Для злой жизни – злая и смерть. Посмотрите на извращенный образ мыслей непокорного юноши, на ожесточение неблагодарного сына – я говорю о нечестивом Авессаломе, который, находясь под влиянием врожденной надменности гордого духа и гибельных советников, берется за оружие, ищет престола и смерти кротчайшего Давида, своего отца и царя. Но посмотрите также и на конец этого дерзкого возмущения, конец, вполне достойный такого беззакония. В неукротимой ярости, дыша смертельной злобой против отца, мятежный сын неосторожно проезжал на осле под деревом; длинные волосы запутались в ветвях дерева, и он повис в воздухе, несчастный. В то же время, к тому же месту подъехал верный военачальник Давида Иоав и, схватив три копья, вонзил их в его сердце – и взя Иоав три стрелы в руце свои, и вонзе я в сердце Авессалому... еще ему живу сущу (2 Цар. 18, 14). И кто бы этому поверил? Несмотря на три страшные, смертельные раны он, хоть и испытывает большие мучения, все же не умирает. Какое плачевное зрелище! Висит он, несчастный, на роковом дереве и висит на своих собственных волосах. Три смертоносные копья пронзили ему грудь, и несмотря на зияющие раны его измученная душа все же не исходит. Он мечется, кружится, терзается, бьет ногами по воздуху, хватается руками то за волосы, то за раны, дико вращает глазами, жалобно стонет, напрягает силы до последнего, но не может ни умереть, ни спастись. Не умирая и одной смертью, он испытывает муки тысячи смертей.

О суд, о душа! Так восклицал я в прошлое воскресенье. А теперь восклицаю: о муки, о душа! В прошлое воскресенье я сопровождал несчастного грешника до самых уст адовых; с трепетом, с воздыханиями и слезами я представил его в день страшного суда, и он был судим Богом, Который есть весь гнев, без милости; как преступник, он был осужден и выслушал ужасный для себя приговор: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41). Сегодня я хочу показать вам образ того же самого грешника в вечном мучении. Правда, для его живого изображения дает мне краски и сегодняшний евангельский юноша: он, как живое гнездо немого духа, испускает пену, скрежещет зубами, цепенеет, падает, как мертвый от чрезмерных мучений, – все это подобие вечных мучений. Но я беру образ несчастного Авессалома. Иоав вонзил в сердце его, еще живого, три копья; а я вам покажу другие три копья, т. е. стрелы Сильнаго изощрены (Пс. 119, 4), которыми Божия правда поражает душу обреченного на муки грешника. Первая стрела есть горькое, но бесполезное раскаяние: оно уязвляет память воспоминанием прошедшей жизни. Другая есть чрезмерная и неисцелимая боль: она поражает ум сознанием его настоящего состояния. Третья есть крайнее, но безнадежное желание: оно поражает волю лишением будущей блаженной жизни. Авессалом со своей раной остался жив, чтоб испытать еще большее мучение. Так и грешник, мучимый всеми тремя стрелами, не получает конечной смерти, дабы испытывать вечную смерть. В этом-то более всего и состоит то мучение, о котором мы будем говорить.

Представьте себе, слушатели мои, мрачную подземную темницу тьмы кромешной, глубочайшую пропасть, смрадный гроб, безотрадное место плача и горести, или ужаснейшую печь темного огня, неугасимого пламени – широты безмерной, глубины несказанной, и вообразите в ней заключенным, погребенным, горящим в пламени несчастного грешника. Державная десница Вышнего непрестанно поражает его тремя стрелами в три главные силы души: ум, волю и память – и причиняет ему три страшные раны: горькое раскаяние без пользы, безмерную муку без отрады, крайнее желание без надежды, – так что этот несчастный пригвожден памятью к земле, умом – к аду, желанием – к небу. Памятью – к земле, ибо вспоминает прошедшую жизнь; умом – к аду, ибо ясно сознает свое мучение; желанием – к небу, ибо всегда, но безнадежно будет желать небесной славы. Что такое крест в сравнении с этой мукой? Скрежет зубов, червь неусыпающий, тьма кромешная, огонь неугасающий, совместное мучение с бесами и все подобное, что мы знаем из Священного Писания, есть только малейшая часть мучений, – все эти муки телесные, которые совсем незначительны в сравнении с муками душевными, на которые я указываю.

Истина бесспорная, утвержденная на общем мнении богословов, что все сходящие в ад, лишенные всех сверхъестественных даров Божественной благодати, однако сохраняют все дары естественные. У них целы все пять чувств телесных: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание; целы и три силы душевные: ум, воля и память. Мало того, и внешние телесные чувства, и внутренние душевные силы еще более становятся восприимчивы, чтобы они и страдали сильнее, и глубже сознавали свое страдание. Отсюда-то и происходит истинная мука вечная.

Итак, первая стрела, поражающая грешника в память, это живое воспоминание о прошлой жизни. Воспоминание – увы! – горькое, ведущее к еще более горькому раскаянию. О, если бы эта наша краткая жизнь, увядающая как цвет, исчезающая, как молния, исчезала из наших мыслей так же скоро, как проходит перед нашими глазами! О, если бы мы теряли всякое воспоминание о мирских наслаждениях так же скоро, как скоро теряем их вкушение! Но то, что было, не может измениться, и что было, было во времени и прошло, и во времени окончилось. Свершившееся уходит за пределы времени и там остается навсегда. Все мирские утехи похожи на те сладкие, но вредные яства, которые на время услаждают вкус, но с болью остаются в желудке непереваренными; так и они – приходят на мгновение и услаждают чувства, но остаются навеки и терзают память. «Они, – говорит Василий Великий, – на время услаждают вкушающего, но затем их последствия бывают горше желчи». Прошедшая жизнь вся целиком остается в воспоминаниях грешника и имеет две противоположные стороны: с одной, она кажется очень короткой, с другой – очень долгой. И как телескоп с одной своей стороны увеличивает, а с другой уменьшает предметы, так и терзаемая память, с одной стороны, когда сравнивает жизнь с бесконечным пребыванием в аду, находит ее очень краткой, мгновением, ничем, вчерашним днем, который прошел (см.: Пс. 89, 5), – сколько муки в одном сознании того, что за такую короткую жизнь душа обрела столь вечную муку! – с другой стороны, когда память сравнивает жизнь с временем, находит жизнь очень долгой – целый путь многих лет. сколько и в этом муки – сознавать, что в продолжение стольких лет она могла тысячу раз покаяться, но в течение всего этого времени всегда предпочитала мучения! Рана, которой эта стрела поражает память грешника, есть горькое, но бесполезное раскаяние. Он только теперь раскаивается в содеянном, но время прощения уже прошло. Он только теперь оплакивает свои грехи, но его слезы уже не омывают грехов, а еще больше распаляют пламя его мучений. «В аду нет покаяния. Для отошедших в ад уже невозможна исповедь и исправление», – говорит Григорий Богослов. Здесь, в этой жизни, грешник кается и получает пользу, исповедует и получает прощение, плачет и получает очищение, так как это время благоприятное, говорит апостол, время покаяния, на которое Бог вручил Своим священникам ключи: ими они отверзают, когда хотят, перед кающимся двери царства небесного. Но там, в другой жизни, не так. Там – время воздаяния, когда каждый после суда получит заслуженное. Там Господь берет ключи назад и после суда над праведными и грешными заключает врата, которые остаются замкнутыми навеки. И затворены быша двери (Мф. 25, 10). Там, внутри, в царстве небесном, – вечно блаженные праведники, а вне – навеки изгнанные грешники; дверь не открывается, ибо нет ключей. Но что же это я говорю, будто нет? Есть покаяние, но горькое и без пользы. Саул, царь Израильский, однажды преследовал филистимлян. Он обратился к своему народу с речью, чтобы никто не смел совершенно ничего есть в продолжение дня, пока не будет одержана окончательная победа над врагами, а того, кто преступит царскую заповедь, будь то хотя бы и собственный его сын Ионафан, он поклялся страшной клятвой в тот же час предать смерти. И действительно, сын его Ионафан, случайно найдя в поле улей, вынужденный голодом, омочил конец своей палки в мед и едва только приблизил к своим устам, был обречен царственным отцом на смерть. Смертию, смертию да умрет днесь! Нет ему милости, нет прощения. Несчастного Ионафана спрашивают, что он сделал: возвести... что сотворил еси? (1 Цар. 14, 43). Он только отвечает: вкушая вкусих мало меду... и се, умираю (Там же) – немного меду положил я в рот, и вот мне приходится умереть. Такая малая сладость, и так горька теперь! Такое незначительное наслаждение, и оно теперь доставляет мне такое тяжелое наказание! Проклятый мед! Горячий мед! О, если бы я никогда не находил тебя, никогда не прикасался к тебе устами моими! Несчастный Ионафан, скажи, что ты сделал? Вкусил немного меду – и вот умираю. Немного меду – вот моя вина, и смерть – мне наказание! Сознание этого и делает мне смерть столь горькой.

Вышний Всецарю веков, имеющий, как Ты Сам говоришь, ключи ада, дай их мне сейчас, чтобы отворить эту мрачную темницу, где обречены на вечную смерть преступники Твоих заповедей. Я не намерен пролить бальзам на их раны или воду на пламень. Нет. Я хочу только вопросить одну из тех грешных душ и сказать ей: терзаемая душа, возвести мне, что ты сделала? За что ты так страшно терзаешься? В чем ты провинилась? И так мучаешься вечно? Что привело тебя в эту тюрьму? Что ввергло тебя в эту печь? Что ты сделала? Ничего другого, как только вкусила мало меду. Одно мгновение вкушения – вот вся моя вина, вот и вся причина моих мучений. Как велико было то опьянение сатанинской похотью, из-за которой я увлек стольких чистых девушек, опозорил честных жен, отдал все мое имущество, душу, сердце непотребной блуднице! Все это только капля меду! Велико ли было то удовольствие, которое я получал в пьянстве и попойках от пиршеств и плясок, от гуляний и свадеб, от игр и зрелищ? Только капля меду! Велика ли была испытанная мною радость, когда я насытил свою мстительность, видел бедствия моего ближнего, опозорил честь его ради своей страсти, ради зависти? Капля меду! А то богатство, которого ждала моя сребролюбивая страсть, ради которого я обременил свою совесть бесчисленными неправдами, беззаконными деяниями, – велико ли оно было? Капля меду! И та слава, честь, покой, которыми я наслаждался в своей власти, сановитости и богатстве с такой гордостью, надменностью, со столь малым страхом перед Богом, – каковы были? Капля меду! Все, решительно все есть только капля меду, и то отравленного столькими заботами, страхом, трудами, болезнями! Но если бы даже весь путь жизни моей был сплошным рядом счастливых дней, вся жизнь моя, даже самая долгая и благополучная, что все это по сравнению с мучительной вечностью? Капля меду, ничто, день вчерашний, иже мимо иде (Пс. 89, 5). Горе мне! Я вспоминаю и чувствую пламень, который терзает мою память больше, чем тот, который жжет мое тело. Я согрешал минуту и мучаюсь вечно. О, проклятый мед временных наслаждений! Ты для меня стал ядом вечных мучений. Прошедшая мимолетная жизнь, ты стала виной бесконечных мучений! О, кратчайшая жизнь! Но почему же я называю ее кратчайшей? Она была для меня продолжительна и очень продолжительна для того, чтоб получить спасение. Я столько лет прожил на земле и имел в руках ключи рая – знал, что мучения предназначаются для таких грешников, как я, знал, как их избежать, легко мог сделать это и не сделал. Я был человек свободный, разумом одаренный. Кто меня ослепил, кто меня увлек?

О, прошедшая жизнь, представлю ли себе твою краткость, воображу ли твою продолжительность, ты одинаково горькое для меня воспоминание. О, золотые годы, драгоценные дни, прошедшие и потерянные, навсегда для меня потерянные!

Кто теперь даст мне хоть один из тех часов, которые тогда казались мне такими долгими? Кто даст мне теперь хоть немного того времени, которое я расточил на грехи или провел в суете? Кто даст мне одно-единственное мгновение для покаяния? Но нет больше времени, оно уже прошло, и только напрасно я желаю его и буду вечно желать. О, стрела, поражающая мою память! Моя вина – капля меда, а наказание – вечные мучения. О, горькое воспоминание, бесполезное покаяние!

Это, братья, слова, которые поражают сердце слушающих, а тем более того, кто их говорит. И представьте себе: он тогда будет проклинать и чрево, его носившее, и грудь, его выкормившую, и родителей, детей и друзей, которых он знал, а более всего – ту каплю меду, который стал так горек. Подумайте, он, как нынешний бесноватый, будет испускать пену от бешенства, он будет кипеть от гнева, как яростное животное, устремится на самого себя, чтобы растерзать себя, пожрать свои внутренности, если только можно. Он виновен – сам и мучает себя; он – и жертва, и оружие вечных мук.

А когда от воспоминания прошлой жизни он перейдет к сознанию настоящего положения, как велико будет его страдание! Это – вторая стрела, поражающая его ум. Душе Святый, удели мне сейчас от Божественной Твоей силы, дабы я мог разъяснить своим слушателям, какую боль причиняет эта стрела! Состояние грешных в аду есть вечная жизнь мучения, как и состояние праведных на небе есть вечная жизнь блаженства. Но что же вообще значит «вечная жизнь»? Богословы дают нам материальный образ и разъясняют ее так. Большой железный шар на подставке по свойству сферических тел только в одной точке касается ее. Вся тяжесть шара сосредоточивается в ней одной; сколько весит весь шар целиком, столько же весит он и в каждой отдельной точке, когда на нее опирается.

Подобным образом вечная жизнь, какова она вся целиком, такова же и в каждый отдельный миг, ибо она неразделима.

Потому вечную блаженную жизнь апостол называет «тягостью бессмертной славы » (см.: 2 Кор. 4, 17), а ученые богословы говорят, что она совершенное наслаждение для полной бесконечной жизни в одном мгновении. «Мгновенное и совершенное» значит, что праведник в каждый нераздельный миг вечной жизни радуется всей во мгновении и всей в совершенстве той радостью, которою ему надлежит наслаждаться в течение всей той блаженной бесконечной вечной жизни. Он наслаждается всей славой и весь век, и в каждый миг вечности. Эта вечность в своей полноте открывается перед блаженным умом праведника и всегда делает блаженство его беспредельным.

Что с праведными делает Божественное милосердие в раю, то же с грешниками делает Божественное правосудие в аду. Тяжесть бессмертного наказания есть вечная мука, в каждом мгновении полная и совершенная. Насколько она тяжела во всей вечности, настолько она тяжела и в каждый миг, т. е.грешник в каждый нераздельный миг вечной муки терпит все вместе и совершенно то наказание, которое ему надлежит нести в течение всей бесконечности мучительной жизни. Он терпит все наказание в течение всей вечности и в каждый ее миг, так что она в одно и то же время и распространена на всю долготу бесконечности, и сосредоточена в каждом мгновении. Вечность в каждый момент представляется ему вся и как одно целое, и прошедшее, и будущее, и поэтому всегда делает всю муку настоящей; а мука, далее, как бесконечна во всем своем продолжении, так необъятна и в каждый миг. Кто премудр и сохранит сия? (Пс. 106, 43) Вот в чем заключается вечность в отличие от времени, которое делится на части, на первое и предыдущее, на начало и конец. И этим-то грозит Бог во Второзаконии, говоря: соберу на них злая, и стрелы Моя скончаю в них (32, 23). Соберу... злая – состояние грешников есть собрание, соединение всех зол. Вся горечь печали собрана в одной чаше, все пламени ог-ня неугасимого соединены в одном пламени – в вечной муке.

В каждую минуту она вся целиком. И стрелы Моя скончаю. Какая ядовитая стрела, какое тяжелое копье для растерзанного ума грешника. Перед его глазами вся его мука, и нисколько не уменьшается, так как неразделима, – она и всегда перед его глазами, и никогда не кончается, так как вечна. Это и означает беспредельное мучение, безнадежное и бесконечное. Если бы мучение было бесконечно, но была бы надежда хоть на временное облегчение, и тогда оно невыносимо. Но без облегчения и бесконечное, оно невыносимо и непостижимо. Кто премудр и сохранит сия? Какой ум может постигнуть это крайнее несчастье?

Без облегчения? Да! В аду царит глубочайшая скорбь, но нет сна, чтобы утишить ее. Раны смертельны, но нет бальзама, чтобы излечить их. Неисцелима болезнь, но нет елея, чтобы успокоить ее. Невыносимо пламя, и нет ни капли воды, чтобы его потушить. Послушайте богатого грешника, о котором повествует Лука. Чего он хочет? Отче Аврааме, помилуй мя и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде и устудит язык мой, яко стражду во пламени сем (Лк. 16, 24). Отче Аврааме, ты – отец милости, окажи милость мне. Я объят пламенем, я горю и мучаюсь в печи огня неугасимого. О, пришли счастливого Лазаря омочить только конец перста в той капле воды и прийти оросить мой воспаленный язык... Но что отвечает ему Авраам? Нет, нет, сын мой, ты достаточно насладился своим благом в прошлой жизни – восприял еси благая твоя в животе твоем (Лк. 16, 25), не надейся больше ни на что. О, великое бедствие! Он так немого просит – и не находит ничего решительно. Прибегает к самому Аврааму, отцу сострадания, морю милости, только за каплей воды, чтобы хоть немого охладить свое пламя, – и не получает. Итак, его просьба не услышана? «Нет, – говорит Златоуст, – для грешника даже в море нет воды, т. е. у Бога милости». Поэтому, как я сказал, огонь ада есть только огонь, но без росы, только мука, но без облегчения.

В настоящей жизни нет такого великого зла, которое, хотя бы и неисцелимое, не имело бы конца. И вообще, зло нескончаемое было бы самым ужасным злом. Как бы мы ни были несчастны, умирая, если уж это неизбежно, мы все же освобождаемся от всех терзаний, и смерть – этот последний наш врач вместе с жизнью отнимает у нас и болезни. Не таково состояние грешников в аду, где мучение в крайней степени и не имеет облегчения, а что хуже – вечно и не имеет конца, не кончается никогда, никогда! Пройдут тысячи лет, миллионы лет, а мука все будет еще в своем начале. Если грешник каждый год будет проливать по одной слезинке и прольет столько слез, чтобы из них протекли целые реки, и тогда все еще не пройдет единой минуты этой мучительной вечности. Там, в том мире, нет уже смерти, которая прекратила бы мучения грешника, отнимая у него жизнь. Нет, там смерть бессмертна, там сама жизнь есть постоянная смерть! Там грешные каждый час будут просить смерти, но не найдут ее, как говорит Святой Дух в Апокалипсисе, взыщут... смерти, и не обрящут ея (9, 6). Доколе же это мучение? оно всегда и не кончится никогда, никогда!

Зенон был самым недостойным и несчастливым Византийским императором. За его буйную и развратную жизнь им стали тяготиться народ, вельможи и войска, но особенно сама императрица Ариадна, жена его; и вот что она с ним сделала. Однажды, как это часто случалось, от сильного опьянения он впал в бесчувственное состояние, как мертвец. Императрица приказала опустить его в глубокую могилу и прикрыть ее и приказала также, чтобы никто не осмелился извлечь его оттуда и чтобы, таким образом, живым был погребен царь, не достойный ни престола, ни жизни. Все это было исполнено. Наконец император пробудился от опьянения и, увидев себя в тьме и зловонии, стал кричать, звать на помощь, стенать, но не оказалось никого, кто, слыша его вопли, посочувствовал бы ему, открыл могилу и вызволил его оттуда. Тяжелый камень положен на него. Он погребен раз навсегда, погребен навеки.

От могилы несчастного Зенона я переношу свой умственный взор на кромешную тьму ада, где как будто вижу жалкого грешника, там погребенного Божественным правосудием. Евангелие говорит о грешном богаче: умре... богатый и погребоша его (Лк. 16, 22). Мне слышится его плач, его жалкие крики: «Отче Аврааме, помилуй мя!» Но, увы, никто его не слышит, ибо «бездна глубока, а тьма безысходна», говорит Василий Великий. Бог держит в Своих руках ключи от этой подземной темницы, и никто не отворит ее. Тягчайший камень вечности покрывает несчастного, и на камне Святой Дух начертал надпись: и будет время их в век (Пс. 80, 16). Он погребен раз навсегда, навеки. Оттуда он никогда не выйдет. Ты мне скажешь: за один временный грех – и такое вечное мучение наказание? Может ли быть какое-нибудь соответствие между виной и карой? Я тебе отвечу, если возможно сравнение между временным грехом и вечной мукой, то оно никоим образом невозможно между подобным тебе человеком, непотребным человеком земли, и Всевышним Богом, Которого ты оскорбил своим грехом. Если бы ты жил вечно, вечно же и грешил бы. Поэтому-то тебя и постигла вечная мука. Перед твоим взором печь неугасимого огня, и ты все же грешишь? Значит, ты достоин вечного огня. Ты должен быть бесконечно благодарен Божественному правосудию, которое отверзло целую бездну бесконечных мучений, чтобы пресечь путь твоих злодеяний. Если бы адское наказание не было вечным, какова была бы жизнь христиан? Праведен суд Божий! И будет время их в век. Мука на веки, а облегчения и конца – никогда! Это вторая стрела, поражающая ум грешника, кажется, сама по себе уже составляет всю муку.

Но существует еще третья стрела, может быть, более острая, чем первые две. Та, которая поражает волю грешника и повергает ее в отчаяние блаженной жизни; она есть крайнее желание, но без надежды. Здесь я снова вскрываю всю глубину бездны: желание без надежды, и желание Бога без надежды на Бога. Вот эта стрела и есть, помимо прочих, сама мука. В этой жизни желание есть как бы огонь, который горит в нашем сердце и стремится к тому благу, которое мы надеемся получить. Если это благо легко достижимо, наша надежда умеряет пламень; а если оно невозможно, отчаяние совершенно гасит его. Таким образом, если мы желаем чего-нибудь на земле, мы утешаемся надеждой; если же не надеемся ни на что, исчезает совсем и самое желание; и поэтому или в нас вовсе нет болезни, или, если есть, имеется и исцеление ее. Но желание без надежды есть пламень без росы, одно желание есть чистый огонь, а таково и есть желание грешников. Видели ли вы когда-нибудь морскую волну, которая, будучи поднята всей силой ветра, устремляется всей массой, как бы грозя затопить землю, но достигнув твердого камня, рассеченная, откатывается назад, разбивается на тысячу брызг и, будто сердясь, пенится? Видели ли жаждущую лань, когда она с горящей внутренностью, воспаленным языком и открытым ртом стремится к источнику воды? Но если найдет источники и реки высохшими, она, обезумев от отчаяния, жалобно кричит и своим криком наполняет леса и луга. Вот так же, со всей силой, со всей жаждой крайнего желания, воля грешной души стремится к высшему Судие, к Богу. Но как твердый камень, как иссохшую реку, она находит сердце Бога, изгоняющего ее со словами: отыди от Мене, проклятая, во огнь вечный! О, как поражает ее этот удар, в каком отчаянии она отходит! И чем сильнее лишение распаляет желание, тем больше желание увеличивает муку. Желание Бога – самое пламенное из всех желаний, как и Бог есть величайшее Благо из всех благ. Итак, желание Бога без надежды на Бога есть сильнейшее пламя мучений, которого я вам не могу разъяснить: всегда желать Бога и не надеяться никогда Его видеть.

Почему же грешник не может надеяться? Потому что он отделился от Бога, а разделение вечно. Мы по опыту в этой жизни знаем, как тяжела разлука с людьми наиболее любимыми, когда разлучается, например, отец или мать с детьми, брат с братом, а невеста с женихом. Во времена Михаила Палеолога агаряне вторглись в азиатские пределы империи и много людей увели с собой в плен. Среди пленных были две сестры, которые попали по жребию к разным господам. Они должны были разлучиться и уйти в разные стороны за своими хозяевами без надежды когда-либо увидеться. Кто может описать, кто может изъяснить их плачь, когда настал час расставания, когда они, оплакивая свою судьбу, пролили целый поток слез, крепко обнялись и устами прильнули друг к другу? И вот, когда они целовались в последний раз, как будто души их перешли в их уста и согласились между собой не подвергаться такому тягостному разлучению. Соединившись, они вознеслись к небесам, оставив на земле свои обнявшиеся трупы. Я хочу сказать, что обе сестры умерли, обнимая и целуя друг друга в сильных муках расставания, как будто природа не могла согласиться на разделение тел раньше разделения душ, как говорит Никифор Григора, передающий эту печальную историю.

Это я вам рассказываю, чтобы дать понять, как мучительно разлучаться от Бога, ждать Его и во веки не надеяться Его видеть. Но это никто не поймет, не познав сначала, что есть Бог. Представьте себе, что если бы светлейший и блаженнейший лик Божий на одно мгновение скрылся от праведных в раю, рай превратился бы в ад; и если бы на миг явился грешным в аду, ад превратился бы в рай. Надежда хоть раз увидеть это Божественное Лицо превратила бы в ничто все беззаконное мучение грешников. Поймите, что вся мука вышеизложенная гораздо легче, даже бесконечное множество таких мук ничто в сравнении с лишением видеть Божий Лик. Как это утверждают два великих учителя Церкви: «Отвращение и отчуждение Бога для падшего гораздо мучительней ожидаемых в загробном мире мучений» (Василий Великий); «подвергнуться тысячам мук ничего не значит по сравнению с лишением блаженной славы» (Златоуст). Отсюда вы можете заключить, как мучительно отлучение от Бога, желание Его без надежды во веки узреть Его.

О, острейшая стрела в волю грешника! О, желание без надежды, желание Бога без надежды на Бога! О, мука, которую испытает воля, но не постигнет ум! А мы все-таки не ставим это ни во что. Для нас было бы великим несчастьем потерять хоть на один день милость нашего начальника, близость друга, привязанность блудницы. Но ничего не составляет потеря любви, милости и славы от Бога. Нам говорят, что существуют муки, а мы продолжаем идти по пути, к ним ведущему.

Кто раскаивается? Кто исправляется? Кто обращается от пути погибели? Одно из двух: или мы не верим в ожидающие нас муки и потому неверны, или мы неразумны, если, веря в воздаяние, ведем жизнь, достойную мучений. Итак, мы подвергаемся мукам или по неверию, или по неразумию нашему.

Боже Правосуднейший! В обуздание содеянных мною грехов пошли мне здесь смерть, болезни и несчастья, как определит Твоя святая воля. Все это сколько времени длится? Очень долго и когда-нибудь кончится. Но не наказывай меня вечными мучениями, которые не имеют конца. Увы мне! Если голова поболит один день или зуб один час, боль кажется невыносимой. Что же будет, когда я весь буду гореть в вечном огне?! Даже самые кутежи, если они слишком продолжительны, утомляют меня – какой же мне покажется бесконечная мука? За одно прелюбодеяние – тысячелетняя кара. Но терпение – и тысяча лет имеет свой конец! За одно воровство мучиться десятки тысяч лет. Пусть так, и это кончится. Но вечное, бесконечное мучение! О, если бы я хорошенько вдумался в это, то весь мир должен был потерять в моих глазах свою цену; мне следовало бы убежать в пустыню, живым похоронить себя в гробе, день и ночь плакать и стонать каждое мгновение! И сколько же лет тянулось бы? Десять, двадцать, тридцать, но когда-нибудь имело бы и конец. Адские же муки не имеют его! О, мучение, мучение – тройная стрела, причиняющая тройную смертельную язву! Только помыслю о тебе – и уже раздирается мое сердце. Но поражай, поражай его, дабы я всегда о тебе помнил и, таким образом, избегнул твоего огня.