Шимпанзе

Хотя мы действительно близкие родственники современным человекообразным обезьянам, они не превратились в людей.

Отношения между нами подобны родственным отношениям между двоюродными братьями: оба брата произошли от одного прадедушки. Мы и человекообразные обезьяны тоже произошли от одного предка.

Эволюция и жизнь

Нам не надо заглядывать в далекое прошлое, чтобы найти подтверждение эволюции. Эволюция - это процесс, который постоянно протекает вокруг нас. Бактерии, которые раньше можно было убить пенициллином, видоизменились и стали устойчивыми к этому антибиотику. Цвет мотыльков изменялся в зависимости от цвета деревьев, на которых они жили.

Интересный факт: самые близкие наши родственники - шимпанзе. У нас с ними 98,4 процента общих генов.

Виды животных, постепенно изменяясь, лучше приспосабливаются к окружающей их среде. Появляются и новые виды животных, они существуют миллионы лет, а затем исчезают. Эволюции для успешной работы нужны время и счастливый случай. Признаки, которые помогают виду лучше выжить - необычные, но более эффективные зубы, большие размеры головного мозга - могут появиться у новорожденного в результате случайной изменчивости. Если появившиеся таким образом признаки, действительно являются полезными и позволяют их носителям лучше приспособиться, и выжить в условиях, в которых прочие представители вида выжить не могут, то новые особи дадут жизнеспособное потомство и признак будет закреплен. Через много лет все животные данного вида будут выглядеть иначе.

Вопрос актуальный для людей, являющихся противниками теории Чарльза Дарвина, а также для тех, кто теряется в дебрях науки биологии.

Существует несколько теорий, объясняющих этот феномен. А.М. Царев считает, что процесс превращения обезьяны в человека крайне длителен и занимает от 3 до 5 миллионов лет. Именно за этот срок мозг обезьяны сможет вырасти до размеров мозга человека умелого.

А если учесть тот факт, что человек умелый, вес мозга которого составлял 650 куб. см, превратился в современного гомо сапиенса с величиной мозга 1300 куб. см. только за 2 миллиона лет, в таком случае можно произвести нехитрые вычисления, позволяющие определить время превращения обезьяны в разумное существо. Ученый разделил 2 миллиона лет на разницу между мозгом человека умелого и современного. Получается, что мозг человека увеличивается всего на 1 куб. см. в 3076 лет!

Естественно, что за такой продолжительный срок человечество просто не сможет пронаблюдать за тем, как обезьяна превращается в человека.

Приверженцы другой теории утверждают, что того вида обезьян, от которого произошел человек, в современной окружающей среде просто не существует. Предполагается, что нашими предками были либо степные обезьяны (австралопитеки), либо полуводные трупоядные обезьяны. Более того, возникновение человеческой расы было бы невозможно, если бы не изменение определенных климатических условий, при которых теплая болотистая среда сменилась холодным предледниковым биотопом.

Именно эта ситуация вызвала необходимость у обезьян бороться за существование, и как следствие – возникновение первых разумных мыслей и поступков. Тогда же для добычи пищи было использовано первое орудие труда. Современные условия жизни не диктуют таких условий, поэтому появление нового антропогенеза (превращение человекоподобной обезьяны в гомо сапиенса) не происходит.

Какими бы разными не были все теории происхождения человека от обезьяны, какими бы аргументами и фактами ученые не руководствовались, все они сходятся в одном. Возникновение нового человека от обезьяны невозможно еще по той причине, что в процессе эволюции были разрушены экологические условия среды обитания этих животных. Человек занял главенствующее положение на Земле и просто не позволит развиться новому виду.

Возможно, в далеком будущем гомо сапиенс как вид вымрет, и тогда при условии определенных климатических условий появится новая особь из человекоподобных обезьян, которая станет альтернативой человеку разумному.

Если вам нравится эта статья ставьте "Отлично",или хотя бы "Хорошо"

А. Веснин ― Здравствуйте! Это программа «Ученые против мифов», которая выходит совместно с лекторием «Научная станция». Меня зовут Арсений Веснин. В гостях у нас Александр Соколов, основатель форума «Ученые против мифов», и сегодня мы вернемся к обезьянам. Часто мы довольно о них говорим. И этот тезис – он просто звучит очень часто. Даже, на первый взгляд, в нем есть какой-то смысл вроде бы, если задуматься. Ну вот если человек превратился в человека из обезьяны. То есть, обезьяна на протяжении какого-то времени превращалась, превращалась. Почему нынешнее обезьяны, они у нас есть на планете, в зоопарке можно посмотреть, мы не наблюдаем какой-то эволюции за последнее время этих обезьян? Тем более, мы находим останки обезьян и трех-, и десяти тысячелетней, и двадцати тысячелетней давности, мы находим какие-то кости….

А. Соколов ― Даже не то, что не наблюдаем эволюцию, а почему они сейчас не превращаются в человека? Причем, если какие-то другие доводы, которые я здесь называл, они могут звучать раз в месяц, например, мне приходится слышать, то это практически каждый день, вот серьезно. Причем интересно, в последнее время к нам в комментарии на YouTube приходят, судя по некоторым признакам, представители ислама, и пишут «а почему обезьяна не стала человеком». Вот каждый, каждый. Почему обезьяна не стала человеком? То есть, для них это опровергает всю теорию эволюции. И на самом деле это следствие, может быть, в значительно степени вина даже ученых, ну а в некотором роде причина в том, что научное знание людям достается в некоем очень упрощенном виде. И когда человек в школе проходит про то, что человек произошел от обезьяны, он это так буквально и представляет себе. Жила-была обезьяна, причем какая-то современная, мартышка, потом она бац, родила и родила человека или даже превратилась в человека. Значит, я иду завтра в зоопарк, и должен сидеть там перед клеткой. Мы, кстати, мультик сейчас для детей делаем, у нас такой сюжет будет, как приходит мальчик в зоопарк и с фотоаппаратом караулит, когда маленький горилленок превратится в человека. Потому что учительница рассказала ему, и он хочет этот момент поймать. Но этого же не происходит, значит, нас дурят. И здесь надо начинать объяснять, что, друзья, во-первых, когда мы говорим, что обезьяна стала человеком, надо понимать, что сейчас на планете сотни видов обезьян, но ни один из них нашим предком не является. Так же, как не являются нашими предками… ну, допустим, мой брат – он не мой предок, он мой родственник. Человек произошел от неких древних обезьян, которые сейчас существуют только в виде костей, и жили они миллионы лет назад. Не тысячи, не десятки тысяч, не сотни тысяч лет назад – буквально миллионы лет назад. Что сейчас только в виде некоторых костей, останков. Поэтому ждать, что современная обезьяна будет эволюционировать в человека, достаточно наивно. Во-вторых, этот процесс занял миллионы лет опять же. То есть, для того, чтобы древние обезьяны, условно говоря, какой-нибудь проконсул, который жил в Африке, стала чем-то человекоподобным, должны были пройти столько поколений? То есть, мы специально посчитали. Чтобы вот произнести прапрапрапра… вот эту последовательность, сколько поколений назад жил это предок обезьяний, нужно говорить прапрапра- двое суток непрерывно, и тогда мы доберемся до вот этого обезьяньего предка. Это чтобы понимать масштаб процесса. Дальше, надо понимать, что современные обезьяны – такой же точно продукт эволюции, как и мы. То есть, даже в XIX веке это уже понимали, что не только наши предки эволюционировали, а шимпанзе, наш ближайший родственник, не является каким-то застывшим ископаемым, и произошел от тех же предков. То есть, если мы возьмем этого древнего проконсула – так называют человекообразную обезьяну, которая жила, условно говоря, 15-18 миллионов лет назад, и сравним ее с нами, то мы не отличаемся, но если мы сравним ее с шимпанзе, который тоже ее потомок, она тоже от нее сильно отличается, и по каким-то признакам сильнее, чем мы. То есть, например, у человека в процессе эволюции удлинялись ноги, укорачивались руки, а у шимпанзе наоборот – удлинялись руки, укорачивались ноги.
А. Веснин ― А почему это происходило? Почему у одних так, а у других так?

А. Соколов ― А это происходило потому, что наши предки адаптировались к хождению на двух ногах в саванне, а предки шимпанзе адаптировались к жизни в лесу на деревьях, и к использованию этой среды как можно более эффективно. Еще хочу добавить, что современные шимпанзе и гориллы ходят на костяшках пальцев. Мы так не ходим. Ну и проконсул так тоже не ходил. То есть, судя по строению его костей, он опирался на ладонь. То есть, можно сказать, что в процессе эволюции человека мы приспособились к двуногости, а шимпанзе приспособились к хождению на костяшках.

А. Веснин ― А зачем ходить на костяшках?

А. Соколов ― А это получается эффективно бегать, вообще-то. Гораздо эффективнее, чем на ладонях. И они достаточно быстро… но, правда, недолго, могут вот так бежать. У них специальные даже особенности строения скелета. Они к этому приспособились. Еще интересная деталь, такая более пикантная. Если вы посмотрите на самку шимпанзе в определенные моменты, вы увидите, что у нее сзади футбольный мяч такой прямо, опухоль на заднице, простите меня. Это значит, что она готова к спариванию. У человеческих женщин мы такого не наблюдаем. Ну и, например, у горилл мы тоже такого не наблюдаем, и у орангутангов мы такого не наблюдаем. То есть, это специфическая особенность шимпанзе. То есть, у самок человека в процессе эволюции исчезли внешние признаки эструса, что называется, течки нет у человека. А у самок шимпанзе, наоборот, это усилилось. То есть, если мы будем вот так сравнивать человека, шимпанзе и нашего обезьяньего предка, мы увидим, что шимпанзе тоже ушло куда-то, но совсем в другую сторону. И если не истребят современных шимпанзе, что, к сожалению, вероятно, они будут эволюционировать куда-то совсем не туда.

А. Веснин ― А, кстати, можно предсказать, как пойдет эволюция, основываясь уже на данных? Вот мы видим, как эволюция происходит. Можно ли делать предсказания?

А. Соколов ― Прогнозы такие делать можно, проверить их нельзя. Но шимпанзе явно эволюционируют в сторону такого специализированного древолазающего, достаточно социально, но, в том числе, агрессивного, кстати, примата. И будет какой-то ультра шимпанзе – еще более клыкастый, еще более мощный. То есть, совсем не человек. И зачем им это? У них свой путь. У каждого вида на планете свой путь эволюции. И кто, вообще, докажет, что такой цепкий мощных хвост каких-нибудь паукообразных обезьян чем-то хуже нашего развитого мозга? А у нас нет такого хвоста.

А. Веснин ― Вы бы что выбрали – цепкий хвост или развитый мозг?

А. Соколов ― Не знаю. Хвост тоже неплохо. Но, судя по тому, что все-таки мы доминируем на планете, а не какие-нибудь паукообразные обезьяны Южной Америки, наверное, мозг оказался как-то перспективнее. Но им по-своему прикольно.

А. Веснин ― Человек тоже, стоит предполагать, что он эволюционирует и будет продолжать?

А. СОКОЛОВ: Представление о человеке как о венце творения, в биологии давно никто не разделяет

А. Соколов ― Нет, безусловно. Важно сказать, что представление о человеке как о венце творения, в биологии давно никто не разделяет. У каждого вида свой путь, свои адаптации. Можно, кстати говоря, если мы возьмем некоторые человеческие признаки, мы можем увидеть, что у некоторых обезьян эволюция и в этом направлении зашла дальше, чем у нас. Например, вот у нас зубы мудрости. То есть, у человека третьи коренные вырастают только в зрелом возрасте. У некоторых вообще не вырастают, и мы считаем, что это прогрессивно. А есть такие. Например, такие обезьянки-игрунки, у которых третьи коренные исчезли вообще, просто исчезли. Получается. Что по этому признаку они более человечны, чем мы. У нас маленькие уши, но если мы посмотрим на взрослую гориллу, мы там ушей вообще не разглядим. Они настолько крошечные, что в шерсти скрыты. Можно сказать, что по эволюции ушей гориллы ушли дальше, чем человек.

А. Веснин ― То есть, у нас будут уменьшаться уши?

А. Соколов ― Получается, что в процессе эволюции у нас, по крайней мере, уши потеряли подвижность. То есть, эти рудиментарные мышцы у нас есть, но ушами шевелить может один из 20, из 100 людей. Мы не можем ими вращать, они у нас достаточно маленькие. Ну, например, если вы посмотрите, на шимпанзе. А у гориллы они вообще крошечные, рудиментарные. То есть, получается. По этому признаку гориллы эволюционировали дальше, чем человек. Вот так. Так что мы в некотором роде живое ископаемое по сравнению с гориллами. Ну, эволюция ушей – таких примеров можно много приводить. Вот, например, клыки. У человека крутые маленькие прогрессивные клыки. А есть такой примат руконожка, живет на Мадагаскаре, у него клыков нет вообще. Нету.

А. Веснин ― То есть, когда клыков нет, мы дальше эволюционировали?

А. Соколов ― Ну, это, если так, вульгарно трактовать, можно говорить. Вот вы говорите – обезьяны не превращаются в людей. Но в плане клыков мадагаскарская руконожка более человечна, чем человек. Если так вот провести линейно эволюцию. У человека, по идее, зубы уменьшаются. Значит, это прогрессивно. Значит, мадагаскарская руконожка круче, чем мы, по размеру клыков, которых у них нет вообще. Но по мозгу зато мы круче. Нужно понимать, что обезьяна не превращается в человека точно так же, как волки не превращаются в собак у нас на глазах, хотя мы знаем, что древний волк – это предок современной собаки. Но вот если взять какого-то волка и в течение многих поколений целенаправленно из него делать собаку, мы из него, скорее всего, может, сделаем что-то собакообразное, но все равно это не будет копией современной собаки. Поэтому надо понимать, что обезьяны, может быть, и хотели бы стать людьми, но они боятся, что их заставят работать – известная шутка.

А. Веснин ― Заставят работать на строительстве пирамид.

А. Соколов ― Ну, например.

А. Веснин ― Про которые, я так понимаю, вы будете скоро рассказывать в лектории «Научная станция.

А. Соколов ― В мае к нам приедет египтолог Максим Лебедев в Петербург, египтолог, археолог, который много лет в составе российской экспедиции копает в Гизе у подножия пирамид, и расскажет, что известно современным ученым о строительстве пирамид и об эпохе строительства пирамид в Древнем Египте.

А. Веснин ― И вместе с ним будет и архитектор, что, мне кажется, особенно интересно, который…

А. Соколов ― Да, потому что часто говорят «где строители профессиональные, где архитекторы?» Вот будет архитектор, который занимается древнеегипетской архитектурой.

А. Веснин ― Ну и расскажет, может быть, почему до сих пор люди не построили копию пирамиды.

А. Соколов ― И почему обезьяны до сих пор не превратились в людей. Наверное, по тем же причинам.

А. Веснин ― А про это расскажет Александр Соколов. Меня зовут Арсений Веснин. До встречи.

А. Соколов ― Спасибо, Арсений.

Насколько научна дарвинистская теория происхождения видов?

Борьба за несуществование

Российские школьники в очередной раз отметили День знаний. С этого самого дня они приступят к изучению все той же нереформируемой советской школьной программы, которая если в чем-то и переменилась, то разве что в части гуманитарных наук… Что касается наук естественных, тут наблюдается поистине изумительное постоянство. Школьники, которые отправились в седьмой класс в сентябре двухтысячного года, будут точно так же долбить эволюционную теорию Дарвина, как и их родители - те самые предки, от которых они произошли.

Ради Бога, поймите нас правильно. Никто не призывает возвращать в школу Закон Божий (хотя такие-то попытки как раз делались) или преподносить учащимся всякого рода псевдонаучные гипотезы, которые в таком изобилии предлагает нам современный доморощенный оккультизм. От Блаватской и Рерихов, от всякого шарлатанства школу надо чистить самым безжалостным образом. Но эволюционная теория Дарвина (хотя называть теорией эту рабочую гипотезу - значит довольно-таки сильно ей переплачивать) давно уже не рассматривается как единственная. Более того: последние сто лет поколебали ее, как ни одну другую модную гипотезу тех времен. Дарвину досталось от истории даже больше, чем Марксу. Впрочем, все это не та еще беда и мало ли ерунды вбивали в детские головы во времена советской власти - но, во-первых, при очередной смене курса эту ерунду каленым железом выжигали. Никаких упоминаний о Трофиме Лысенко и минимум информации о Мичурине - вот итог хрущевской «оттепели»; но тогда до образования кому-то еще было дело и программу своевременно избавляли от рудиментов и атавизмов. А во-вторых, эволюционная теория Дарвина - этап не только в истории науки, но, увы, и в истории этики. Борьба за существование как главный двигатель прогресса - это кровожадное и опасное заблуждение. Дарвину весьма аргументирование возражал его современник, знаменитый русский анархист Кропоткин, на основании огромного фактического материала сделавший вывод о том, что в животном мире взаимопомощь представлена ничуть не менее, нежели пресловутая борьба. Перепалка эта - отнюдь не только научная - сотрясала мир не одно десятилетие, в недавнем романе Александра Мелихова «Горбатые атланты» она описана с почти детективной увлекательностью. Небезызвестный русский философ Николай Лосский, опираясь на факты, собранные Кропоткиным, выстроил целую альтернативную теорию, согласно которой единственным двигателем прогресса выглядело добро. Вообще советская публицистика напрасно пищала что-то о жесточайшей борьбе за выживание в странах капитала. Дарвинизм был взят на вооружение именно советской властью - как оправдание ее бесчисленных зверств. Вот уж где подлинно выживал сильнейший! Впрочем, конечно, не сильнейший. Приспособленнейший.

Дарвиновская теория, объявлявшая приспособление главным условием выживания, необходимейшей добродетелью, вообще идеально подходила для советской педагогики. Человек выглядел у Дарвина исключительно жестокой, хитрой ползучей тварью, каковую особенность эволюционной теории и проиллюстрировал недавно Виктор Пелевин в изящном рассказе «Происхождение видов». Там Дарвин в трюме «Бигля», на котором он и совершил свое знаменитое путешествие, голыми руками убивает гигантскую обезьяну, чтобы доказать свое видовое над нею превосходство и обосновать теорию борьбы за существование. Долго потом плюется шерстью. Впрочем, факты - вещь упрямая, и будь дарвиновская теория хоть сколько-нибудь доказательна, пришлось бы смириться именно с таким представлением о человеческой природе. Между тем именно фактические подтверждения главных дарвиновских выводов в последние годы благополучно рухнули. Это не значит, что гипотеза опровергнута полностью. В конце концов, ничего более стройного (если не считать креационистского мифа - гипотезы о творении) пока не выдумано. Это значит только, что преподносить дарвинизм как окончательную истину сегодня уже нельзя. Нужно, наконец, объяснить детям, что они не произошли от обезьяны. Авось это удержит их от какой-нибудь очередной гадости.

Напомним в общих чертах основные положения этой теории, которая столь долго преподносилась нашим школьникам как единственная и всеобъясняющая. Во-первых, материя имеет свойство самоорганизовываться и самоусложняться под воздействием внешних сил, оттого более сложные организмы развиваются из менее сложных. Во-вторых, неживая материя стремится стать живой и дальше самоусложняться уже в одушевленном виде. Наконец, в третьих, живые организмы обладают свойством приспосабливаться к условиям жизни. Впервые эта светлая мысль осенила Дарвина, когда он пронаблюдал эволюцию клюва галапагосских нырков.

Все бы хорошо, но вот беда: виды живых организмов, существующие сейчас, совершенно обособлены. То есть при значительной изменчивости внутри вида они все же никогда не изменяются настолько, чтобы перейти из одного вида в другой. Стало быть, основной постулат эволюционной теории - изменчивость видов - экспериментально никак не проверяется. Но, быть может, что-то подобное могло происходить в прежние исторические эпохи, под воздействием катаклизмов и мало ли чего еще? Тогда дарвинистов могла бы выручить археология, но она-то как раз к ним на помощь не торопится. Все сто сорок лет, прошедшие со дня опубликования теории (1859), археологи копали, как кроты, день и ночь, без обеденного перерыва, но не нарыли ничего, что могло бы утешить Дарвина. Особенно подвели земляки-англичане: Лондонское геологическое общество и Палеонтологическая ассоциация Англии предприняли широкое изучение современных археологических данных, и вот что сказал руководитель этого проекта Джон Моур (между прочим, еще и профессор Мичиганского университета): «Около 120 специалистов подготовили 30 глав монументальной работы... Ископаемые растения и животные разделены примерно на 2500 групп. Было показано, что каждая крупная форма или вид имеет отдельную, особую историю. Группы растений и животных ВНЕЗАПНО появлялись в летописи ископаемых. Киты, летучие мыши, слоны, белки, суслики так же различны при своем первом появлении, как и теперь. Нет и следа общего предка, еще меньше видимости переходного звена с рептилиями».

Просвещенный читатель, если он не совсем еще забыл школьную программу, конечно, изумится. А как же переходные формы, обезьяночеловеки, разгуливающие по страницам советских (и в основе своей неизменных) учебников анатомии? Куда же деть всех этих эоантропа, гесперопитека, который вообще оказался свиньей, ибо был реконструирован по свиному зубу, австралопитека? Синантропа, наконец?

Да никуда их не надо девать. Потому что их не было в природе. Никакого переходного звена между обезьяной и человеком не существует точно так же, как нет у нас с вами никаких рудиментов. Тут наука как раз много чего нарыла с дарвиновских времен: почти всем органам, которые Дарвин считал рудиментарными, то есть утратившими свои функции, эти функции успешно подыскались. Есть они и у аппендикса, и даже у дарвинова бугорка, имеющегося у нас, если помните, на ухе.

Задел длинному ряду «обезьяноподобных предков» положил питекантроп, изобретенный зоологом Эрнстом Генрихом Филиппом Августом Геккелем, профессором Йенского университета. Чтобы открыть питекантропа, ученому с длинным именем не понадобилось покидать родные места: он его просто-напросто придумал вместе с «эоантропом» («человеком зари» - возникшим на заре времен, стало быть). Ученый мир не оценил Геккеля, научная его карьера бесславно закончилась, и остаток жизни он посвятил проповеди социал-дарвинизма в рабочих кварталах. Но молодой голландский врач с мужественным и вдохновенным лицом, нисколько не похожим на обезьянье, загорелся геккелевской теорией и решил питекантропа найти. Молодого ученого звали Дюбуа, и задача его была предельно проста: найти подходящие останки и правильно их интерпретировать. Что он и сделал, отправившись в Индонезию в качестве вольнонаемного хирурга колониальных войск. В принципе такое самопожертвование, ничего общего не имевшее с меркантильными мотивами, должно было бы насторожить самого Дюбуа, заставить его предположить, что не хлебом единым и тем более не одной борьбой за выживание жив человек... но дарвинизм кружил и не такие головы.

Наш герой прибыл на Малайский архипелаг и приступил к поискам. На Суматре ничего подходящего не было. Вскоре до Дюбуа доходит слух о человеческом черепе, обнаруженном на острове Ява. Он перебирается туда, находит на Яве еще один окаменевший череп - но его интересует недостающее звено, и черепа он на время убирает подальше, а сам продолжает исследования отложений. Скоро он обнаруживает окаменевший обезьяний зуб, а покопав еще месячишко, натыкается на черепную крышку гиббона.

Отметим, что Дюбуа с самого начала понимал: крышка принадлежит гиббону. Но в мечтах он уже насадил ее на череп питекантропа. Натыкался он, правда, и на кости прочих представителей животного мира, но это его волновало меньше всего. Обезьянья часть обезьяночеловека была уже найдена, оставалось найти человеческую, желательно нижнюю. Лишь через год, когда в успехе предприятия начал сомневаться и сам Дюбуа, в пятнадцати (!) метрах от найденной ранее крышки черепа нашлась берцовая кость. Человеческая. Питекантропа сильно разметало - не иначе как подорвался. Обладательницей кости была женщина, причем полная и страдавшая серьезным костным заболеванием, с которым животное долго бы не протянуло - а ископаемая тетка прожила долгую жизнь. Это как раз и свидетельствовало о ее принадлежности к роду человеческому, проявляющему недарвиновскую заботу о своих немощных членах. Дюбуа, однако, все это не смутило: гигантским усилием воли он совместил зуб, крышку черепа и берцовую кость - и у него получился знаменитый «яванский человек». Припрятав еще четыре человеческие берцовые кости, обнаруженные тут же, Дюбуа выжидает год и наконец отсылает на материк телеграмму, извещающую коллег о великом открытии. Консерваторы ничего не поняли и стали приставать с расспросами: ведь на месте тех же раскопок были обнаружены кости крокодилов, гиен, носорогов, свиней и даже стегодонов. Почему было не прирастить берцовую кость человека к черепу гиены? Светило сравнительной анатомии профессор Рудольф Вирхов высказался о крышке черепа категорично: «Это животное, скорее всего, гигантский гиббон, а берцовая кость никакого отношения к нему не имеет». Конечно, если бы ученый мир знал о припрятанных человеческих черепах, с Дюбуа вообще не стали бы разговаривать всерьез. Ведь это свидетельствовало бы о том, что древний человек мирно сосуществовал со своим гигантским предком. Но Дюбуа надежно упрятал все прочие окаменелости. И все-таки, несмотря на все принятые им меры, научного и общественного признания он так и не добился. Тогда честолюбец укрылся от «невежественных коллег» и лишь изредка огрызался в ответ на обвинения. В добровольном затворе он просидел до 1920 года, пока профессор Смит не сообщил о том, что обнаружил на территории Австралии останки самых древних людей. Тут Дюбуа не выдержал - ведь он мечтал войти в историю как первооткрыватель! Самые древние черепа нашел он, а не какой-то Смит! Тут-то Дюбуа предъявил ошеломленной общественности и остальные черепа, и прочие берцовые кости. Такого не ожидал никто! Открыватель «яванского человека» водил общественность за нос! Так миф о «яванском человеке» с треском лопнул, чтобы возродиться на страницах трудов советских ученых. Откройте учебник 1993 года, да не простой, а для 10 - 11-х классов, для школ с УГЛУБЛЕННЫМ изучением биологии, - и вы узнаете, что «голландский антрополог Эжен Дюбуа (1858 -1940) НЕОПРОВЕРЖИМО ДОКАЗАЛ правильность теории Ч. Дарвина о происхождении человека от животных, родственных высшим обезьянам». Не знаем, как Дюбуа, но учебник неопровержимо доказал, что кому-то по-прежнему очень хочется видеть вокруг себя одних обезьян... 1Возьмем эоантропа. Этого вообще открыли странно: все доказательства его принадлежности к славному племени обезьянолюдей нарыли в Пилтдауне. По мере необходимости отрывали недостающие детали челюсти, пока их не набралось на полноценный экспонат. Оксфордские эксперты удивительно быстро признали подлинность находки, сотрудники Британского музея с подозрительной поспешностью взяли все это на хранение, а антропологам, изучавшим феномен «пилтдаунского человека», выдавали только гипсовые слепки останков. Сорок лет научный мир жил эоантропом, дышал и грезил эоантропом - пока в один прекрасный день 1953 года все не рухнуло. Для анализа на фтор антропологам были предоставлены подлинные кости эоантропа. В Британском музее попросту расслабились, и пилтдаунская находка тут же была разоблачена как подделка! К древнему человеческому черепу приставили почти современную челюсть орангутанга со «вставными», чуть подкрашенными зубами! Ученый мир рвал на себе волосы. Сотни монографий, тысячи диссертаций пошли прахом! Вот бы когда советским ученым поговорить о продажности буржуазной науки. Но Дарвин был нам дороже. Похожая история произошла и с синантропом, найденным у китайских товарищей. Четырнадцать дырявых черепов без единой кости скелета были интерпретированы как останки обезьяноподобных предков. При этом ни слова не говорилось о том, что найдены они были на древней фабрике по обжигу извести. Кто бы, интересно, ее там обжигал? Кузнечики? Ушастая сова? Едва ли. Скорее всего, на фабрике трудились обыкновенные хомо сапиэнс, которые в свой обеденный перерыв лакомились мозгами «синантропа». А ни одной кости его не было найдено потому, что мясо обезьян из-за своей жесткости непригодно в пищу - зато мозг их во многих культурах считается деликатесом. Дырки в затылках «синантропов» отнюдь не являются свидетельством того, что их товарищи расправлялись с ними по всей строгости революционного времени. Просто таким образом вынимались обезьяньи мозги. Осознав, что проделать аналогичную операцию с научным миром не удастся, синантропологическое лобби сочло за благо потерять знаменитые останки при невыясненных обстоятельствах. Так что следов синантропа нет больше нигде, кроме как в российских учебниках биологии. В общем, ни одного научно доказанного факта перехода от обезьяны к человеку не существует. Но учебники об этом молчат - отстаивание эволюционной теории давным-давно приобрело религиозный характер. Сам Дарвин позавидовал бы упертости своих нынешних последователей: «Я уверен, что в этой книге вряд ли найдется хоть один пункт, к которому нельзя подобрать факты, приводящие к прямо противоположным выводам», - писал он в предисловии к первому изданию своего «Происхождения видов». Трезвее всех, кажется, нынешнее состояние умов в отечественной биологии оценил И.Л. Коэн, ведущий научный сотрудник Национального археологического института США:

«Отстаивать теорию эволюции не является задачей науки. Если в процессе беспристрастного научного обсуждения обнаружится, что гипотеза о сотворении внешним сверхразумом является решением нашей проблемы, - давайте перережем пуповину, связывавшую нас с Дарвином так долго. Она душит и задерживает нас».

А если внешний сверхразум ни при чем? Так и пожалуйста. Предъявляйте факты, спорьте, доказывайте. Но ради Бога, не преподносите школьнику как окончательную истину довольно спорную и оскорбительную гипотезу о том, что он произошел от обезьяны, а та, в свою очередь, - от инфузории-туфельки. И тогда школьник, может быть, трижды подумает, прежде чем участвовать в травле самого умного в классе. И даже книжку почитает на досуге. И увидит в себе, наконец, подобие какого-нибудь более милосердного существа, нежели гигантский гиббон...

Журнал «Огонек»
Сентябрь 2000
(приводится в сокращении)

Линия УМК В. В. Пасечника. Биология (5-9)

Биология

Почему не все обезьяны превращаются в человека?

Мы знаем, что многоклеточные организмы произошли от одноклеточных, а рептилии когда-то были земноводными. Однако так же, как и с обезьянами, одноклеточные организмы и земноводные не перестали существовать. Не все рыбы смогли выбраться из воды и стать четвероногими, не все рептилии эволюционировали в млекопитающих. Даже если выбрать менее глобальный пример, то мы все прекрасно знаем, что не все птицы стали журавлями, не все растения - секвойями, не все грибы - подберёзовиками.

Приводить подобные примеры можно бесконечно, но ясно одно - каждый вид живых существ уникален. Эволюция одного существа в другое происходит благодаря множеству различных факторов, счастливых (или не очень) совпадений, огромному количеству причин. Невозможно, чтобы у двух разных существ совпали все факторы и случайности, и они начали одинаково эволюционировать. Такое превращение так же невероятно, как одно и то же произведение у двух разных поэтов, или если на двух островах возникнут одинаковые национальности с идентичным языком и культурой.

Вижу цель, иду к ней

Существует несколько распространённых заблуждений по поводу явления эволюции. Первая ошибка состоит в идее «целеустремлённой эволюции». Якобы все трансформации происходят не просто так, а с определённой конечной целью. Согласно этой мысли, всё началось с простейших организмов, постепенно эволюционирующих в более «продвинутых» существ. Однако такое предположение в корне не верно. Развитие от простого к сложному является прогрессом, но прогресс в эволюции случается не так часто, как хотелось бы. Лишь небольшому количеству существ удаётся стать «сложнее». Наоборот, многие организмы в ходе эволюции становятся «проще», что никак не отражается на них негативным образом.

Чаще всего в развитии жизни на Земле появившийся вид не становился заменой старому, а добавлялся к нему. Именно поэтому на данный момент на нашей планете так много различных видов - царствует биоразнообразие. Конечно, некоторые животные перестали существовать, однако обилие новых видов заменило эту утрату. Так, вместо огромных динозавров остались рептилии и другие существа, а «новопоявившийся» человек примкнул к приматам, а не заменил их всех.

Венец творенья

Второе заблуждение, касающееся эволюции: мысль о том, что человек - финишная эволюционная цель. Будто само явление эволюционного прогресса было нацелено на то, чтоб в конце своего пути появился человек.

Однако биологами не найдено никаких доказательств такой теории. Справедливо будет рассуждение, что история развития существ до появления человека похожа на то, что мы - люди - были конечной целью. Одноклеточные, преодолев множество «испытаний», однажды эволюционировали в первых животных, затем в первых хордовых, потом в первых рыб, четвероногих, рептилий, зверозубых ящеров, первых млекопитающих, а потом уже и в приматов, обезьян и человека. Но человек стал «венцом творенья» лишь в этой цепочке эволюции, а у других существ были собственные эволюционные цепочки, например, у тигра или у слона.

Наш родственник - дельфин

Также стоит заметить, что если сравнивать родословные линии, то человеческая в разные этапы своей эволюции сходится с родословными других существ. Например, с самым обычным комаром нас роднят этапы развития от одноклеточных организмов до примитивных червеобразных животных.

А вот с дельфином у нас ещё больше общего - различия начинаются только на этапе развития древних млекопитающих. Получается, что все организмы и существа до древних млекопитающих у нас с дельфином общие, а потом пути эволюции разошлись. В таком случае, на каком основании мы вправе полагать именно свою ветвь развития наиболее важной, а себя считать конечной целью? Ведь дельфин с таким же успехом может видеть себя на пьедестале эволюции, а нас считать неважным ответвлением прогресса. Все виды, ныне обитающие на планете Земля, обладают богатой и удивительной историей эволюции. И, естественно, каждый вид является вершиной своего развития, своей эволюции.

Чарльз Дарвин - английский ученый, натуралист и путешественник, создатель одного из первых обобщающих исследований о происхождении человека. Обосновал идею о том, что все виды живых организмов эволюционируют во времени и происходят от общих предков, а основным механизмом эволюции считал естественный отбор. Позднее развивал теорию полового отбора.

Каждому - по потребностям

Но как может быть вершиной эволюции тот же дельфин, если именно человек обладает самым умным мозгом? А ещё у нас есть сложная система общения, чем не могут похвастаться другие существа.

Действительно, это так. Но тут возникает резонный вопрос - а так ли нужен наш мозг дельфину или наша речь - комару? Каждый вид обладает своими особыми свойствами, и эти свойства им важны, как никому другому. Умение плавать или быстро бегать, способность маскироваться, плеваться ядом, выделять едкий запах - всё это особые умения, которые для своего вида гораздо полезнее, чем наше умение завернуть остроумную фразочку. К тому же уникальные свойства животных чаще всего нужны им, чтобы выжить, - и это главное в жизни. А к человеческому мозгу ещё нужно привыкнуть - научиться собирать информацию, уметь ей пользоваться, овладевать новыми умениями. Для эволюции мозга, развития культуры требуется очень много времени, а уметь выживать нужно каждый день.

• Зачем нужен иммунитет, и как он работает? Тема для проектной деятельности

А есть ли польза в больших мозгах?

Человек не является обладателем самого большого мозга. Из всех живых существ таким солидным «приобретением» могут похвастаться слоны и китообразные. Но большой мозг совершенно не равен объему информации, умений и способностям. Природа наградила слонов и китов большими размерами в целом, поэтому величина мозга по сравнению с другими их частями тела и органами не так уж и выделяется. Почему же, в таком случае, эволюции не создать большой мозг в теле небольшого существа?

Удивительно, но крупный мозг приносит крупные проблемы. Например, для нормального функционирования большому мозгу требуется большое количество калорий. Следовательно, всем обладателям таких мозгов понадобится сильно поднапрячься, чтобы суметь «прокормить» свои мозги. Также большой мозг затрудняет процесс родов. В то время, когда медицина ещё не существовала, как таковая, при родах погибало очень много матерей и младенцев именно по этой причине.

К тому же окружающая природа множеством примеров иллюстрирует спокойное существование и при отсутствии большого мозга. Тем удивительнее та совокупность обстоятельств, при которой выбор эволюции неожиданно пал на увеличение мозга у обезьян, ставших нашими далёкими предками.

Именно человеческий «умный мозг» позволил нам погрузиться в размышления о зарождении жизни на Земле в общем и о том, от кого произошёл человек в частности. Именно человек первым стал рассуждать о том, почему другие животные не стали людьми, и возможно ли, что когда-нибудь появится ещё один столь разумный вид.

Однако эволюция произошла не за пару десятков лет, поэтому заметить какие-либо стоящие изменения опытным путём весьма сложно. Поскольку шимпанзе слишком медленно взрослеют и размножаются, для подобных наблюдений понадобится не просто пара-тройка столетий, а несколько тысяч лет. Настоящие же наблюдения начались относительно недавно - несколько десятилетий назад. И даже если обезьяны уже начали эволюционировать, учёные пока не могут отследить этот факт. И ещё стоит помнить, что для эволюции нужны особые условия, стечение обстоятельств, а в условиях ограниченной территории, «засилия» планеты людьми, неясно, нужен ли самим обезьянам этот эволюционный скачок. Возможно, спустя несколько миллионов лет появится ещё один разумный вид, похожий на человека. А может, это будет вид, значительно превосходящий нас по всем показателям, так как к тому времени понадобятся совершенно другие качества для выживания. Словом, время покажет.